Паутина

Калугин Алексей Александрович

Стрелок подумал, что он это делает для того, чтобы отвлечь внимание человека, с которым разговаривает.

Только какой в этом смысл?

– Те, что нарушили правила.

– Кстати, а как они их нарушили? – как всегда не вовремя влез со своим вопросом Орсон.

В результате Измаил не ответил ни на один из заданных ему вопросов. Хотя, конечно, он и так мог бы на них не ответить. Он руководствовался какой-то своей, непонятной другим логикой. А может быть, таким образом он лишь напускал на себя таинственный вид. Может быть, он знал обо всем

происходящем не больше, чем квестеры?

– Они, должно быть, спустились в подземелье, чтобы продолжить раскопки, начатые Зунном, – высказал предположение Эстебан.

– Ты не против, если мы спустимся и посмотрим? – спросил у Измаила Камохин.

– Как я могу вам это запретить? – слегка развел руки «серый». – Вы ведь полагаете, что наделены свободой выбора.

– Это ирония? – указал на Измаила пальцем Орсон.

– Нет, скорее базисная философская концепция.

– Вау! – только и сказал на это биолог.

Он не испытывал ни малейшего желания начинать философский диспут с Измаилом, поскольку ничего путного из этого все равно не получится. С таким же успехом можно было затеять спор о декадентской сущности постмодернизма с генератором случайных фраз.

Камохин тоже не собирался спорить с Измаилом. Он сразу же перевел все в практическую плоскость.

– Эстебан, – кивнул он индейцу. – Покажешь, где вход в подземелье?

– Конечно, – Эстебан потянул бейсболку за козырек.

Похоже, «серый» ему не нравился. Совсем не нравился. Во всех смыслах и отношениях. Поэтому он был совсем не прочь убраться куда подальше. Хоть в подземелье.

Камохин кинул сумку на пол, но автомат оставил при себе, и следом за Эстебаном побежал вниз по лестнице.

Измаил присел на краешек жертвенного стола и, чуть откинувшись назад, оперся на вытянутые руки.

– У тебя довольно странная манера общения, – заметил Орсон.

– Покажи мне, кто не странен, – меланхолично почти пропел «серый».

– Ты же сам нас нашел, – сказал Осипов.

– Ты уверен, что это была не случайная встреча?

– Ты веришь в случайности?

– Случайности предопределяют почти все в этой жизни.

– Ну, это смотря что ты называешь случайностью, – едва заметно улыбнулся Осипов.

Он почувствовал, или, быть может, ему это только показалось, что ему удалось нащупать тот ключ, в котором следовало вести беседу с Измаилом. В отличие от Камохина, считавшего, что «серый» валяет дурака, и Орсона, который отчасти был согласен со стрелком, Осипов полагал, что та странная, на их взгляд, манера, в которой Измаил вел разговор, на самом деле определялась особенностями его мышления. Его сознание просто отфильтровывало то, что представлялось ему не заслуживающим внимания. А именно – конкретные, прямолинейные вопросы и утверждения. А вот витиеватые, хотя, быть может, и не особенно глубокие по смыслу фразы, цепляющиеся одна за другую, как низка колец, сразу же пробуждали его. Так кошка не реагирует на привычные звуки, которые не несут в себе ни потенциальной угрозы, ни возможности

чем-то поживиться. Она их попросту не слышит. Для Измаила диалог был частью Игры. Как и все остальное.

– Случайность – это нечто незапланированное. Результат пересечения независимых процессов и событий.

– Если что-то не было запланировано тобой, то это не значит, что никто этого не планировал.

– То есть ты хочешь сказать, что все было кем-то когда-то спланировано?

– Некорректный вопрос.

– Почему?

– Кто-то и когда-то – это тоже проявление случайности.

– Ты хочешь сказать, что случайностей не бывает?

– То, что случайно для одного, совсем не случайно для другого. Мы случайно встретили тебя здесь, но ты эту встречу спланировал.

– Нет. Я тоже шел по цепи случайностей.

– Но она была не та, что привела сюда нас.

– Выходит, нашу встречу все же можно назвать случайной?

Осипов сделал вид что задумался. Он низко наклони голову, сделал шаг к краю площадки и посмотрел вниз.

– Ты понимаешь, о чем они вообще говорят? – спросил у Орсона Брейгель.

– Нет, но слушать их интересно, – ответил биолог.

– Серьезно? – удивился Брейгель.

– Нет, но все равно интересно.

– Да ну тебя, – обиделся Брейгель.

– Мы оказались здесь уже после того, как палатка играющих не по правилам была уничтожена, – задумчиво, глядя вниз, произнес Осипов. – Поэтому мы не знаем, кто это сделал. – Он развернулся и посмотрел на Измаила: – А ты знаешь?

– Это не имеет значения, – ответил «серый».

– Что же тогда имеет значение?

– Те, кто играют не по правилам, выбывают из игры. Происходит это по-разному.

– Ни фига себе!

– Это ты охнул мысленно?

– Что-то вроде того!

– И что?

– Сам прикинь! Нас прихлопнут, как только мы нарушим правила!

– Н-да… Но мы ведь все равно не знаем правил.

– За тем, чтобы все играли по правилам, следит Мастер Игры?

– Мастер Игры следит за Игрой.

– За тем, чтобы все играли по правилам?

– Нет.

– За чем же тогда он следит?

– За Игрой.

– Вик, ты попал в тупик.

– Кто же тогда следит за правилами?

– Док-Вик! Правил нет!

– Он прав, – кивнул на Брейгеля Измаил. – Правил нет.

– Черт! Я совсем запутался! – Осипов прижал пальцы к вискам. – Получается, что игроков вывели из игры за нарушение правил, которых нет? – Он ткнул пальцем в «серого»: – Ты ведь так сказал?

Измаил поднял указательный палец: