Паутина

Валеева Анастасия

Яна бросила в урну скомканную и давно опустевшую пачку от сока и зашагала к воротам парка. В эти минуты она не замечала ни белок, которыми обычно упоенно любовалась, ни божественно красивых лебедей на пруду – ничто тогда не казалось ей важнее и значительней телеграммы.

У обочины дороги возле парка стояло около десятка свободных такси. Яна села в ближайшее из них и помчалась к почтовому отделению, расположенному неподалеку от дома, бывшего дома Ольги Сергеевны. Именно оттуда, по ее мнению, подсказанному интуицией, должна была быть отправлена телеграмма. Где точно

находилось почтовое отделение, гадалка не знала, но надеялась отыскать его известным способом. Язык до Киева доведет, как говорится.

Язык, как и предполагалось, не подвел, и вскоре гадалка стояла перед высоким крыльцом обшарпанного здания, пристроенного к фасаду кирпичной девятиэтажки. Сквозь двойные пыльные стекла, надежно скрывающие за собой внутренность помещения, отведенного под почту, все же виднелись пожухлые листья высокого китайского розана, которому в эмалированном металлическом баке было давно уже тесно.

Милославская вздохнула и неторопливо, хотя внутри у нее горело, стала подниматься по бетонным, с обкрошившимися краями ступенькам.

Она почему-то внутренне настроилась на серьезный и, возможно, не очень любезный разговор, поэтому, как только дверь распахнулась, лицо Яны приняло деловое и даже грубоватое выражение.

Однако, вопреки ожиданиям гадалки, в просторном зале с высокими потолками, полном людей, сразу на нее никто не обратил внимания. Работники продолжали заниматься своим делам – их клиенты своим.

Возле каждого из окошек с невысокими круглыми прорезями образовалась очередь. Одно окно не работало. Милославская поначалу растерялась и не знала, как действовать. Несколько иной картины она ожидала: небольшой полупустой зал, где тоскливо ожидают посетителей два-три служащих, которые сразу обращают на входящего внимание и которым сразу и беспрепятственно можно задать вопросы. Яна даже представляла себе их кислые лица и лень в голосе при разговоре с ней, и предполагаемый отказ одной, самой недоброжелательной. Увы, суетливой кропотливой обстановки она не ожидала, и это поставило ее в несколько тупиковое положение.

Постояв немного в нерешительности, Милославская сделала уверенный вид и подошла к одному из окон. Стоящие в очереди к нему посмотрели на нее с непониманием.

– Мне только спросить, – улыбчиво пояснила она.

В ответ никто не выказал ей своей любезности. Очередь, особенно вблизи у окошка, стала сразу заметно более плотной. Просунуться сквозь нее было невозможно. Гадалка решила, что лучше не портить себе и окружающим настроение и встала в конец неровного извилистого хвоста человек в семь-восемь.

Когда перед Яной оставалось всего три человека, стеклянная заслонка в окошке безжалостно задвинулась, зато появилась табличка с жирно написанным словом «обед». Выжидающие своей минуты посетители, всего секунду назад надеявшиеся, что они до этого злополучного момента успеют, повозмущались-повозммущались, да и разошлись. Милославской такой поворот дела не нравился.

Она продолжала стоять у окна. В зале появилась грудастая дама в пышном рыжем парике со связкой ключей в руках.

– Девушка, –

возмущенно обратилась она к гадалке, – у нас обед.

Яна заранее решила не уступать.

– Знаю, – ответила она, – но мне нужно кое-что у вас спросить. Тут такое странное дело… Мне пришла телеграмма…

– Да-а, дело на самом деле странное! – иронично протянула сотрудница, закатив глаза и хлопнув себя ладонями по бедрам, – Дело просто необыкновенное!

Дама вразвалку зашагала к двери, чтобы запереть ее, и на ходу бросила Милославской:

– Выходите.

– Подождите, – жестче произнесла Яна, – я немного не так выразилась. Дело вовсе не шуточное. Как вам это нравится: я получаю телеграмму от человека, который пропал без вести…

Дама часто заморгала, но ничего, как казалось, не поняла.

Гадалка отчетливее повторила ей сказанное, присовокупив:

– Самое интересное, что делом заинтересовывается милиция…

– Как вы говорите, – оживилась дама, – пропал без вести?

– Да пропал, и вести о нем пока нет.

– Хм, – женщина насупилась и замолчала.

– Предполагается, – продолжила Милославская, – что телеграмма была отправлена именно отсюда. Не мешало бы теперь установить, так ли это…

В этот момент она достала из сумки листок с кропотливо, до буквы воспроизведенной информацией о телеграмме и протянула его даме. Та хмуро все изучила и задумчиво заключила:

– Да, видимо, отправлено от нас.

Яна обрадовалась, что ее предположения оправдались.

– Могу я теперь с вашими коллегами поговорить? – спросила она с надеждой в глазах.

– На предмет чего? – с недоброжелательностью в голосе ответила ей дама.

– Ну, – гадалка поначалу оторопела, – на предмет того, кто отправлял телеграмму.

– Ха! – воскликнула ее собеседница, – И каким манером вы планируете это установить?

– Поспрашивать…

– Вы что, думаете, мы всех посетителей фотографируем, что ли?

Звучный голос дамы разносился по всему залу, и Яне казалось, что он придавливает ее. Собеседница гадалки вела себя слишком раскованно, а скорее просто откровенно фамильярно, и Милославская, обезоруженная этим, заметно спасовала. Даму же это только раззадоривало, и она чувствовала себя хозяйкой положения.

– Нет, я так не думаю, – рассеянно ответила Яна, но потом более собранно ответила: – Всякое бывает, порой ответы на вопросы дают сущие мелочи…

– Дело ваше, – на радость гадалки, пожав плечами, ответила дама. – Сейчас, подождите, – сказала она и пошла закрывать дверь.

Последняя фраза придала Милославской большую уверенность, и она воспряла духом.

– Идемте, – проговорила сотрудница и повела гадалку «за кулисы».

За тонкой фанерной дверью находился длинный узкий коридор, усеянный в свою очередь еще рядом выкрашенных бледно-зеленой краской дверей. Собеседница Яны распахнула одну из них. Вокруг небольшого стола, накрытого местами порезанной клеенкой, сидели и разговаривали пять женщин. Одна, суховатая, высокая, рыжая и вся покрытая конопушками разливала чай из белого электрического чайника.