Павел I. Его семейная жизнь, фавориты и убийство

Романовы вступили на русский престол в 1613 г. — это был молодой здоровый род, который при нормальных обстоятельствах и при более или менее правильном образе жизни должен был бы оставаться на троне многие столетия, но уже в начале XVIII века, т. е. не более как через сто лет — мужской род Романовых вымирает и в настоящее время Российский царствующий дом, официально ведущий свой род от Романовых, имеет в своей крови много немецкой, немало простой солдатской, лакейской и всякой другой подобной крови, но почти ни капли чистой Романовской. Какая причина столь странного и безотрадного явления?

Виной всему этому — прославленный Петр I. т. н. Великий. Этот дикарь, ознакомившись с западно-европейской цивилизацией и часто бывавший заграницей, вынес отсюда лишь высокое представление

о деспотизме и распущенности нравов. И то и другое — он перенес на русскую почву. Деспотизм достиг своего апогея в указе Петра от 5 февраля 1722 г., коим волей царствующего монарха предоставляется по усмотрению назначать себе преемника, а также в случае надобности и отменять таковое назначение.

А распущенность нравов дошла до того, что дворцы превратились в настоящие бордели, царицы пьянствовали с солдатами, камердинерами и т. под. сбродом по целым ночам, цари открыто жили со своими любовницами, а любовница Павла I Нелидова была даже в тесных дружеских сношениях с его законной женой императрицей Марией Павловной — царицы держали себе официальных любовников, и при дворе было придумано особое звание «пробирщиц», т. е. женщин, на обязанности коих лежало испытать мужеспособность будущих царицыных любовников, — а незаконнорожденные дети и убийства стояли на очереди как в самом обществе, так и в царских салонах.

Петр I скончался, не успев назначить себе преемника, его законный наследник Цесаревич Алексей Петрович умер насильственной смертью от руки палачей, подосланных Петром, и его деспотическому закону о престолонаследии суждено было вызвать в России такую массу безурядиц, наглого бесстыдства и пошлого разврата в течении всего 18-го столетия, что только столь здоровый, молодой и наивный русский народ мог перенести весь этот цинизм и не возмутиться против оного всеобщим восстанием. К счастью для России сумасшедший Павел в один из своих светлых моментов поспешил в 1797 году изменить произвольное престолонаследие и укрепить таким образом основы русского государства.

Павел I является родоначальником новой русской династии — династии Павловичей. По 1856 год в России царствовали его непосредственные преемники: Александр и Николай Павловичи, а ныне царствующий Николай II более чем кто либо из его предшественников живой портрет своего прадеда.

Павел I родился 20 сентября/1 октября 1754 года. Кто был его отцом, трудно сказать. При известной влюбчивости и половой раздражительности Екатерины II никто не может поручиться за то, что она жила с одним мужчиной. Правда, её главным любовником за время беременности пред рождением Павла был камергер её мужа, Сергей Салтыков, но не может подлежать сомнению, что под влиянием Царицы Елисаветы Петровны и окружавших Петра III царедворцев и Петр III находился в интимных сношениях с своей женой. Петр III видимо был не совсем бесплоден, ибо до рождения Павла Екатерина два раза не донесла плода и родила преждевременно.

Екатерина вполне справедливо опасалась, что её преждевременные роды могут навести её врагов из придворных Петра на мысль устранить ее от трона и подучить придурковатого Петра III жениться на одной из его возлюбленных. Ведь два дня спустя после знакомства со своей невестой, Петр без всякой застенчивости заявил ей, что он обручился с ней, только уступая просьбам своей тетки-императрицы, но что он на самом деле влюблен в фрейлину Лопухину, на которой собственно и намеревался жениться, а две недели после свадьбы он беззастенчиво заявляет своей жене, что фрейлина Карр куда как красивее Екатерины и что он поэтому влюблен в нее. Впоследствии Петр считал необходимым даже щеголять своими супружескими неверностями.

Так достоверно известно, что он зачастую приходил совершенно пьяный в спальню Екатерины и еле стоя на ногах будил ее только для того, чтобы сообщить ей о каких либо новых своих похождениях, о преимуществах и красоте той или другой своей новой фаворитки и, расстроив и отколотив свою жену, ложился преспокойно в свою кровать и моментально засыпал в самом игривом настроении духа. Французский посланник Breteuil доносит в 1762 г. своему двору, что Петр III будучи наследником прямо таки угрожал Екатерине, что он поступит с нею, как Петр I с своей женой, т. е. пострижет и упрячет ее.

Екатерина таким образом должна

была серьезно опасаться за свою шкуру, и что на нее могло зло обрушиться чрез это несчастное стечение обстоятельств, видно из указа Елизаветы, напечатанного в знаменитом сочинении Кильбасова: «История Екатерины II». Указ этот гласит: «Великая княгиня, которую мы призвали быть достойной супругой нашего возлюбленного племянника великого князя наследника цесаревича Петра Федоровича осчастливлена этою нашей царскою щедротой только в видах того, что её Высочество сумеет повлиять своим умом и высокими душевными качествами на его императорское Высочество и привяжет тем к себе сердце августейшего супруга своего, дорогому нам отечеству подарит православного наследника, нашему же Императорскому дому достойного преемника. Но так как сие возможно лишь в том случае, если брак их высочеств покоится на основах взаимной искренней любви и супружеского согласия и для этого её высочеству необходимо проявлять полное подчинение характеру её супруга, то и надеемся мы, что великая княгиня сознает, что от этого зависит её же счастье и благополучие и, следуя этому сознанию, проявит всевозможные любезности и старания для достижения этой высокой цели». Поистине удивительный документ, в высшей степени характерный для придворных русских нравов минувшего столетия!

Итак Екатерине было довольно ясно сказано, что её же счастье и благополучие зависят от рождения великого князя, православного наследника. Но как быть? Как родить, когда муж её не живет с нею, венерически болен и по всей вероятности начинает страдать полной импотенцией? Нужно было позаботиться о заместителе, распустить слух об импотенции Петра, якобы излечить его и таким образом по рождении сына уверить его, что новорожденный его кровь и плоть.

Вследствие вышеупомянутого указа Екатерина стала бдительнее и внимательнее к своему мужу, она старалась доказать, что не она виновна в бездетности её брака, и прямо заявляет, что «если бы он хотел быть любимым, для неё это не представляло бы особого труда, но Петр остается по прежнему равнодушным к своей жене. Приставленная в качестве надзирательницы к Екатерине госпожа Щоглокова должна была доложить Императрице Елизавете, что без посторонней помощи могущественная Россия останется без наследника. Елизавета стала отнюдь опасаться за трон, зная, что умная и честолюбивая цербстка слишком верит в свою звезду и не остановится ни пред чем для достижения своих целей. Она поэтому сначала соглашается на хирургическую операцию её преемника, якобы для устранения его бесплодности, — т.е. она подается на явный обман, хотя она хорошо знает, что Екатерина уже беременна от интимного сожительства с камергером наследника Цесаревича, Сергеем Салтыковым. А затем она втайне соглашается со связью её племянницы с Салтыковым, так как вся цель была дать России законного наследника.

Mu не должны поэтому удивляться тому, что она вполне равнодушно выслушала доклад своего канцлера Бестужева о предстоящем разрешении от бремени Екатерины, и когда Бестужев без всяких обиняков стал говорить о необходимости признать законность этого ребенка, так как этого требует и государственная мудрость и опытность, и указывать на то, что как Екатерина, так и заместитель (? заместители) Петра скорее заслуживает благодарность, нежели кару, так как они обеспечивают монархии в грядущем строгий порядок в престолонаследии, а это повлечет к внутреннему миру — Елизавета не стала вдаваться в разбор этой маккиавелистической теории канцлера и 20 сентября (1 октября) 1754 с большим торжеством праздновала рождение великого князя Павла, родоначальника ныне царствующей династии Павловичей, — одного отца у него во всяком случае не было и фамилии самостоятельной новый род не имеет; приходится назвать его именем его настоящего основателя.

О рождении Павла существует в России еще и другое предание. Как мы ниже увидим, Екатерине не показали младенца, а немедленно после родов Елизавета унесла его в свои покои, а роженицу оставили без всякого присмотра. Отсюда и появилось предание о том, что рожденный младенец не был мальчиком, а девочкой. По рождении девочки, придворные унесли ее, а Елизавета, у которой на всякий случай находился младенец мужского рода киргизского происхождения в запасе, объявила сего последнего будущим преемником престола.