Павильон Зеленого Солнца
Шрифт:
Патриция издала вопль и вскочила на ноги.
— Ах я тупица! — Она с размаху хлопнула себя по лбу. — Сказано же в поэме: «Жаркую тьму пронзая…» К этим словам и относится рисунок.
Она указала на даму в розово-алом одеянии, ловившую светлячков. Профессор кивнул, соглашаясь.
— Ю-Чжан был самым восторженным из поклонников госпожи Ота, каких только знала история. Исключая, конечно, ее мужа, великого Сю-Тея. Неудивительно, что росписи на чайнике служат иллюстрациями к поэме.
— Значит, чайник сделан именно в те годы, когда владельцем мастерских Цуна стал Ю-Чжан? — уточнил Эндо.
— Основатель
— Да, да, — торопливо подтвердила Патриция.
— Скажите, профессор, этот чайник особенно ценен? — быстро спросил Эндо.
Профессор покачал головой.
— Нет. Вы же сами были на раскопках. Вспомните тайник, до отказа заполненный фарфоровыми изделиями. Вот каждое из них представляло особую ценность.
— Профессор, из-за этого чайника убили человека, — негромко сказал Эндо.
Шень откинулся на спинку стула. Помрачнел. Его жена, растерянная и побледневшая, смотрела на мужа. Минуту царило молчание. Потом профессор встрепенулся:
— Вы уверены, что причина убийства — чайник?
— Да, — коротко ответил Эндо.
Профессор снова взял чайник в руки. Жена принесла лупу. Тщательно, миллиметр за миллиметром профессор изучал поверхность чайника. Остальные застыли в благоговейном молчании. Эндо быстро переводил взгляд с лица профессора на его руки. Глубокая морщина прорезала лоб Шеня. Он со вздохом отложил лупу и попросил жену вскипятить воду. За время ожидания никто не проронил ни слова. Даже Элен, на языке которой теснились десятки вопросов. Наконец жена профессора внесла поднос, на котором стояла большая керамическая чашка, закрытая крышкой.
Профессор собственноручно перелил кипяток в чайник и внимательно рассмотрел проступившие рисунки. Отставил чайник. Соединил кончики пальцев, опустил веки и несколько минут сидел, размышляя. Потом открыл глаза и виновато посмотрел на гостей.
— Сожалею, но ничего не могу добавить к уже сказанному.
У всех вырвался вздох разочарования. Профессор не находил себе места оттого, что так расстроил гостей. Он считал своим долгом разгадать загадку.
— Вероятно, преступника ввел в заблуждение еще более ловкий жулик. Уверил, что чайник бесценен…
— Убийца наверняка заглядывал в каталог, — возразил Эндо. — Там указано, у кого чайник приобретен и кто является его нынешним владельцем, а также — приблизительная стоимость.
— Быть может, убийца — сумасшедший? — с надеждой спросил профессор. — Завладеть чайником — его мания.
— Проще всего предположить именно это, — ответил Эндо. — Но если поискать иной мотив…
— Семейная реликвия? Пари? Месть? — Профессор на ходу пытался найти убедительную причину. — Требование любимой женщины? Проигрыш в карты? Старый долг? Восстановление справедливости? Условный знак?
Элен с Патрицией переглянулись и приуныли, понимая, что им не под силу разобраться в этом обилии версий. Эндо не сводил взгляда с профессора и как будто что-то для себя решал.
— Замкнутый круг, — пожаловалась Патриция. — Поймать преступника мы можем, только узнав мотив его действий, а мотив можем узнать, только поймав преступника.
Элен согласно кивнула. Повернулась
— А что думает об этом владелец чайника?
Элен кашлянула и скромно потупилась.
— Право, не знаю, что и думать.
Профессор уставился на нее во все глаза, а потом разразился длиннейшей тирадой. Патриции понадобилось несколько раз переспрашивать, чтобы при переводе ничего не упустить.
— Профессор удивлен и поражен. Он и подумать не мог, что чайник принадлежит кому-то из нас. Полагал, мы явились за консультацией по просьбе коллекционера. С самого начала сожалел, что не в силах нам помочь, но теперь это сожаление переходит в отчаяние. Профессор спрашивает, понимаешь ли ты, какой опасности подвергаешься? Если убийца охотится за чайником, то рано или поздно доберется и до тебя. Он умоляет обратиться за помощью в полицию, и как можно скорее.
С каждым мгновением профессор волновался все больше. Распереживалась и его жена. Со все возрастающей горячностью они вдвоем принялись убеждать Элен позвонить в полицию. Чуть ли не подталкивали к телефону. Потребовались соединенные усилия Элен, Эндо и Патриции, чтобы убедить стариков — их гостье ничего не угрожает.
— Уверяю вас, инспектор Ямура лично занимается этим делом, — твердила Элен.
Переглянулась с Патрицией: им еще предстоит теплая встреча с инспектором, когда тот выйдет на торговца и узнает все, что они утаили. Патриция заранее содрогалась.
Тем временем Эндо удалось успокоить профессора и его жену, заверив, что он сопроводит владелицу чайника к инспектору Ямуре. После этого те выражали свою тревогу только взглядами.
Разговор вернулся в спокойное русло. О чайнике по безмолвному уговору забыли. Труднее всего смириться с этим было Элен. Она, правда, подмечала, что и Эндо тщательно скрывает нетерпение, стараясь не погрешить против правил вежливости, и лишь молча покусывает губы.
Сама она прилагала невероятные усилия, чтобы не смотреть на часы, и предпочла бы немедленно попрощаться и уехать. А предстояло пройти еще через длинную и утомительную процедуру обеда. (Покинуть тайанский дом, ничего в нем не отведав, было немыслимо. Зная это, Эндо с Патрицией по дороге накупили всякой снеди. Элен ужасалась, понимая, что хозяева все это выставят на стол и обед растянется беспредельно.)
Одна Патриция получала удовольствие от разговора о взрослых детях профессора, его новой книге, подготовленной к изданию, о предстоящей экспедиции…
Элен молча смотрела, как ползет по столешнице солнечный луч. Стараясь вовлечь гостью в разговор, профессор вежливо осведомился, понравилось ли ей в Тайане, собирается ли она писать об этой стране.
Элен никогда не было свойственно отвечать на любезность грубостью, потому профессор услышал, что не влюбиться в Тайан невозможно. Разумеется, она собирается написать обо всем увиденном. Постарается донести до читателей очарование этой страны — ее людей, природы, архитектуры, поэзии. Сожалеет, что не может прочесть в подлиннике поэму госпожи Ота.