Pavor Nocturnus
Шрифт:
Это моя битва.
Если склад повторял холл, этот зал находился над первым этажом. Верхние части аквариумов переходили в шероховатые каменные борта. Удобный спуск для водолазов: высота 1 метр и вдвое больше до поверхности воды. Вверху конвейерные ленты для подачи еды в нужное время, тянутся слева и справа над двумя рядами аквариумов… Мэд Кэптив стоял в центре помещения, будто между кратерами вулканов. Я медленно подходил к нему, думая, как можно использовать это место. Глаза в глаза. Как ковбои на дуэли. Почему не стоит над электрическими угрями? Был бы идеальный шантаж. Он слишком самоуверен… И кстати, где минерал? Нет. Важно не
Я чувствовал страх, сковывающий движения. Это не тот Мэд Кэптив, с которым я дрался в мире кошмаров. Не истощенное тело, не низкий рост, не больной мозг… Я не боялся на заданиях, всегда зная, что делать мне и что сделают противники. Сейчас у меня не было ни плана, ни веры в себя; а еще дико кружится голова и реакция явно хуже обычного.
И на кону не жизни нескольких заложников, а детей всего города.
— Ты меня понимаешь? — сказал я, пытаясь тянуть время.
— Да. Прошлое тело не давало всех возможностей. Эта голова намного лучше.
— Как насчет сделки… Вы можете есть человеческую еду, жить среди нас как люди.
Ложь: я никогда не прощу им увиденное. Я отомщу за детей всех времен и национальностей…
— А ты, детектив, согласишься стать червем, и питаться землей, чтобы не убивать животных? Ваши тела такие хрупкие, а жизни короткие. Вы вспышки в кусках космической пыли. Слабые, жалкие… Но вас много. Большой мозг, но нет понимания, что вы единый организм. Я знаю все, что знает это тело. Вы уникальны. Единственный вид, который воюет сам с собой. И ничему не учится.
— А вы просто жалкие инопланетные паразиты!
Я пытался разозлить его: и человек, и монстр теряет трезвость от эмоций.
— Да, — сказал он спокойно. — В этом мы с вами похожи и в этом вы превосходите нас. Мы убиваем ради выживания, а вы — ради власти. Вы захватите и уничтожите все, когда сможете выйти из вашей крохотной галактики. А в конце всего — и самих себя.
— Сначала мы избавимся от вас…
Пистолет направлен вперед. Блеф, чтобы он начал действовать. Но все же я задумался: может, выстрелить? Попаду в движущуюся цель? С вероятностью 50%. Все или ничего. Нет, не хочу тратить единственный патрон… Мэд Кэптив бежит зигзагом, расстояние 15 шагов… 10… 5… Проблема №2: убить его так, чтобы мужчина выжил. У него тоже есть дети, семья, друзья. Можно ли отделить кошмара от человека? Я сделаю все возможное, но не могу рисковать: его жизнь или сотни…
3 шага… Перехватить пистолет за ствол, ударить рукоятью по ушному проходу. В центр равновесия. Мэд Кэптив отскочил, попятился, шатаясь — хоть немного уравнял шансы. Я рванулся к нему, пока он был в замешательстве. Выждал удар и провел удушающий захват: подсечка, повалить на пол, завести руки за спину и сцепить одной своей в локтях, а другой крепко обхватить шею. Есть! Размашистые движения заблокированы, а с человеческой силой я справлюсь. Я напряг все мышцы предплечья, пережимая сонные артерии. Долго не выдержит, потеряет сознание… Понимая беспомощность, он прогнул спину и вывернул суставы плечей, ослабив захват. Сбросил меня, оттолкнувшись от пола, и после пары прыжков в животной форме снова встал вертикально.
Теперь уже я сокращаю дистанцию, целюсь ботинком в коленную чашечку: это замедлит его и на 4-х конечностях, и на 2-х. Мимо… Мэд Кэптив перенес вес на спасенную ногу, повернул корпус и… контратаковал: зеркально повторил прием. Запомнил болевые
Он бросился на меня — удар слева! Я уклонился, но было близко; он стал быстрее.
К черту…
Я вскинул пистолет, начал давить на спусковой крючок. Что-то держит в правой руке, небрежно бросает к аквариумам. Не минерал, судя по размерам. Может, и осколок. Нельзя рисковать: неизвестно, какой будет диаметр телепорта… Я прыгнул по диагонали, стараясь сбить направление предмета. Черт, зажигалка или вроде того. Взгляд вниз — он уже передо мной, заносит руку для удара с силой кошмара… Все, что я мог, это бросить пистолет и выставить ладони перед его кулаком. Только это и спасло мне жизнь: руки сработали как пружина, смягчив удар, но ощутимо вдавились в напряженный пресс. Толчок отбросил меня на 5 метров по прямой. Когда я коснулся пятками пола, по инерции завалился назад… Снова кувырки, еще и после удара в живот — желудок сжался в комок. Хорошо, хоть сгруппировался и не приложился лицом и затылком.
Я начал подниматься. Как мог, учитывая головокружение, тошноту и боль. Что-то толкнуло меня в ребра, и я перевернулся на спину. Ботинок Мэда Кэптива давил на грудь, смещаясь вверх: неприятное ощущение над горлом, трудно дышать. О том, чтобы встать, уже не было и речи — пока что не дать ему перенести вес тела. Я схватил лодыжку, тянул вверх: лучше, но вечно держать не получится. Что делать? Если попробую достать ногами, удар сместит вес на горло. Я видел злорадствующий взгляд и ухмылку прямо над собой… Мысль, что умру здесь и сейчас. Так просто? Столько всего пережил и… смерть от удушья ботинком. Всегда не верилось в конец, будто я главный герой этой жизни. Неуязвимый… Плевать на себя! Что будет с Алисией? И городом.
— Отойди от него, ублюдок! — крикнул Роуч, ударив кошмара в челюсть сильным боксерским кроссом. И пользуясь неожиданностью, обхватил его в поясе и опрокинул на пол.
Резкий свистящий вдох при первой возможности. Закололо в боку…
Кулак Роуча поднимался и опускался, как механический молот. Брызги крови летели из разбитых губ. Мэд Кэптив выскользнул и отполз на 4-х конечностях, облизывая трещины и морщась от боли. Все больше человеческого в нем: раньше ему это нравилось…
Роуч схватил меня за руку и воротник свитера, приподнял.
— Думаешь, я позволю выиграть спор? — прокричал мне в лицо. О чем он гово…
Вспомнил: мы сидели у стены после тяжелого дня, когда оба могли погибнуть. Роуч курил 3-ю сигарету подряд, спросил вдруг, кто из нас умрет первым? Я не ответил, но подумал, что я, — ему уже намечалось повышение. Тогда он предложил, чтобы погибший оплатил выжившему ужин в самом элитном ресторане. Зачем? Не знаю: одному будут уже не нужны деньги, а другой не съест ни куска… Странно, но именно это и заставляло выживать и спасать друг друга.
Потому что никто не хотел заставлять другого сидеть за столом в одиночестве.
Роуч пошел на сближение. Грубые частые удары: левый джеб, правый, хук слева, апперкот. Последний попал в подбородок. Ставить руки в защиту, как в боксе, нельзя, поэтому он прерывал серии и отбегал…
Почему я решил, что это только моя битва? Я взвалил на себя ответственность за поимку похитителя детей, будто был один на один с ним. Если подумать, я никогда не жаловал ни напарников, ни подчиненных…