Пазолини. Умереть за идеи
Шрифт:
Так началась невероятная литературная биография поэта и писателя Пазолини. Его первые стихи были написаны на фриульском 48 , но это вовсе не означает, что они несли в себе нечто народное или разговорное, в них можно найти отсылки к весьма обширным литературным традициям: от окситанской лирики 49 до итальянской лирики XIX века, Леопарди или Томмазео, от ХХ века Унгаретти до строф Артюра Рембо, Стефана Малларме, Поля Верлена, Федерико Гарсиа Лорки, Антонио Мачадо, Хуана Рамона Хименеса. Это были годы, когда Пазолини, обучаясь в Болонском университете, изучал романскую филологию, читал прованских поэтов и увлекался Джованни Пасколи 50 : все эти книги стали источником его поэтического вдохновения.
48
Фриульский язык – язык народности
49
Окситанская, или прованская, литература – литература, созданная на окситанском языке на территориях исторической области Прованс, наиболее ранние памятники относятся к X веку; расцвет пришелся на XI—XIV века и связан с творчеством трубадуров.
50
Джованни Пасколи / Giovanni Pascoli (1855–1912) – итальянский поэт-новатор и филолог-классик.
Основной темой этих стихов стала Казарса, родные места его матери, место, где Пьер Паоло проводил каникулы, место уединения и размышлений, чтения и переживаний. Эти стихи рассказывают о беззаботности, радости жизни, невинности, взаимодействии с природой; но еще и о смутном беспокойстве, экзистенциальной тревоге, страхе смерти. Эта вторая тема, проходящая нитью сквозь стихи, имеет оттенок печали, и связана с религиозностью, не успокаивающей и не примиряющей. Это заметно в стихотворении Li letanis dal biel fi («Литания прекрасного мальчика»:
Jo i soj un biel fi i plants dut il di, ti prej, Jesus me, no fami muri. Jesus, Jesus, Jesus. Jo i soj un biel fi, i rit dut il di, ti prej, Jesus me, ah fami muri.a`
Jesus, Jesus, Jesus 51 Я красивый мальчик, я плачу весь день, пожалуйста, мой Иисус, не дай мне умереть. Иисус, Иисус, Иисус. Я красивый мальчик, я смеюсь весь день, пожалуйста, мой Иисус, ах, дай мне умереть. Иисус, Иисус, Иисус{P1, стр. 14–15; стихи цитируются по тексту сборника La meglio gioventu (см. выше), перевод самого Пазолини.}51
Стихи Пьера Паоло Пазолини на фриульском диалекте переведены автором книги на итальянский: перевод на русский выполнен с итальянского перевода.
Многие отмечают, что стихи были написаны в Болонье, и это определило ностальгический образ Казарсы, как мифической, первозданной земли, чего-то вроде потерянного рая. Не случайно одно из сочинений так и называется De loinh («Издалека»):
Ades si ch’a eis di scaturissi vuardant fi s, pardiladaidis, il dich’joieri unfrut, adesche chel frut veri no soj pi jo, e al sint ta li orelis il piot vif ta na ciera che nissun pi a no jot!a`
СегодняПричин выбора фриульского диалекта для стихосложения было две: поиск более чистого, свежего аутентичного языка на фоне традиционных литературных стереотипов; и желание намекнуть на политическую полемику вокруг культурного централизма фашистского режима, который, отдавая дань националистической риторике, предпочитал давить национальные и местные особенности. Хотя, конечно, как отметил Пазолини, выбор диалекта был определен отнюдь не стремлением к реализму, а наоборот, вследствие тотального «ирреализма». Он утверждал: «Фриульский диалект этих стихов не совсем подлинный, но напитанный сладостью венетского, на котором говорят на правом берегу Тальяменто; вдобавок мне пришлось немало поработать над ним, чтобы придать ему размерность и стихотворный выговор»{Там же, стр. 193.}.
В отличие от фриульского, распространенного в Удине, на левом берегу реки Тальяменто, где принято говорить al di la da l’aga (то есть по-итальянски al di la dell’acqua, «по воду»), в Казарсе фриульский использовался только среди крестьян в качестве разговорного языка, имел оттенки венетского диалекта 52 и не был зафиксирован – до Пазолини – в каких-либо письменных источниках. Вероятно, что юного поэта очаровала именно эта девственность языка, еще не закодированного в буквах и письменности, совершенно не литературного, что дало возможность использовать, как рекомендует символизм, «чистый» язык, язык, свободный от точных пространственно-временных ограничений. «Таким образом, можно говорить не о регрессии в диалект, но о прививке диалекта на толстую ветвь европейского поэтического древа»{Bazzocchi 1998, стр. 69–70.}.
52
Венетские диалекты относятся к группе романских языков и распространены как в области Венеция, так и на территориях сопредельных областей, носителей венетских диалектов в мире в 2006 году насчитывалось около трех миллионов.
Среди прочего следует упомянуть и события, связанные с реакцией критики на книгу «Поэзия в Казарсе» Пазолини, способствовавшей, как он сам утверждал, формированию у него более четкого политического сознания. Две недели спустя после выхода книги автор получил открытку от Джанфранко Контини, молодого, но уже блестящего критика (он родился в 1912 году и был на десяток лет старше Пазолини) – в ней он писал, что стихи ему очень понравились и он скоро о них напишет. Контини на самом деле вскоре написал статью в журнал Primato (выходивший два раза в месяц римский журнал о «фашистской культуре», чьим создателем и редактором с 1940 по 1943 год был Джузеппе Боттаи 53 ), однако публикацию отменили, и материал вышел только год спустя в Швейцарии в Corriere del Ticino{См. Contini 1943.}. Сам Пазолини объяснил это так: «Потому что фашизм – к моему большому удивлению – не мог допустить, чтобы в Италии существовали местные особенности, эти упрямые прекрасные диалекты. Так […] мой “чистый язык поэзии” был принят за вполне жизненный документ, доказывающий объективное существование бедных крестьян с их собственной своеобразной жизнью, или, по крайней мере, не подозревающих об идеалистических требованиях центральной власти […]. Правда, я не был фашистом “от природы” еще с того дня в 1937 году, когда прочитал стихи Рембо: но мой антифашизм перестал быть чисто культурным: да, потому что я ощутил действие Зла на себе самом»{Цит. по Martellini 2006, стр. 7.}.
53
Джузеппе Боттаи / Giuseppe Bottai (1895–1959) – государственный и политический деятель Королевства Италия, с 1936 по 1943 год был министром образования, позднее воевал в рядах французского Сопротивления и был амнистирован.
Событие, на которое он намекал, говоря о поэзии Рембо, случилось в 1937 году; он тогда был студентом лицея Гальвани в Болонье, и замещавший учителя Антонио Ринальди прочел в классе французского поэта. Именно там и зародилось его неприятие фашизма в области культуры, в то время как его собственное прямое столкновение с фашизмом перевело это неприятие и в область политики. Другими словами, цензурное насилие режима открыло писателю глаза на всю грубую жестокость фашистской диктатуры и подготовило его переход к марксизму.