Печаль на двоих

Апсон Николь

— И это нанесло травму голове ребенка?

Амелия краем глаза увидела, как Джейкоб закрыл руками лицо.

— Возможно, могли появиться кое-какие синяки, — признался Уайли.

— Но ребенок родился здоровым?

— О да, крепыш, да и только.

— А вы вернулись сюда посмотреть на мать и ребенка?

— Да. — Доктор бросил взгляд на Амелию. — Я пришел проведать их обоих в воскресенье, но ребенка тут не было. Я спросил, как он себя чувствует, и миссис Сэч ответила, что малыш в полном порядке и что сестра его матери забрала мальчика к себе.

— И вам это не показалось странным?

— Нет. Я

подумал, что сестра решила помочь роженице оправиться после родов.

— Понятно. А случалось ли здесь, сэр, что-нибудь подобное и раньше?

Доктор задумался.

— Да, в прошлом месяце. В тот раз миссис Сэч сказала мне, что младенца забрала его бабушка.

— А вас, сэр, часто сюда приглашают?

— Думаю, я был здесь всего раз двенадцать.

— А из этих двенадцати в скольких случаях, когда вы приходили навестить пациентов, ребенка уже не было?

— Только в этих двух, инспектор.

— Но бывают роды, на которые вас не вызывают?

— Конечно. Миссис Сэч — опытная акушерка.

— Миссис Сэч, в этом доме недавно родились и другие дети?

— Еще одна женщина родила в среду — девочку.

— И этого ребенка тоже унесли из дома?

Четыре пары глаз осуждающе впились в Амелию, а она отчаянно металась взглядом от одного к другому мужчине.

— Вы же не думаете…

Но конец ее фразы потонул в предъявленном ей обвинении:

— Амелия Сэч, вы арестованы по подозрению в соучастии в убийстве.

— В убийстве? Нет! Это невозможно! Вы же не хотите сказать, что эти младенцы убиты и что эта женщина их убила?

— Вас доставят в полицейский участок на Кингс-Кросс-роуд, где вы будете находиться под стражей для дальнейшего расследования.

— Джейкоб, прошу тебя! — вскричала Амелия. — А что будет с Лиззи? Скажи им, что это нелепость. Скажи им, что я ничего об этом не знала.

Полицейский взял Амелию за руку, но она отбросила его руку, тогда он схватил ее уже жестче и повел к ожидавшему на улице автомобилю. Чуть поодаль уже собралась небольшая толпа, и когда за Амелией закрылась дверь, она почувствовала даже некоторое облегчение. Машина тронулась, а Амелия провожала взглядом свой дом, с ужасом думая о том, что, возможно, никогда больше не увидит ни его, ни дочь. Из окна, выходившего на улицу, на нее в упор смотрел Джейкоб — пустым, бесчувственным взглядом. Амелия стыдливо опустила голову. Машина свернула влево с Хартфорд-роуд, и в мозгу ее снова и снова эхом зазвучали слова из только что прочитанной истории: «Буду я тебе судьей и судом присяжных, — отвечала фурия-хитрюга, — весь процесс сама я проведу, и тебя приговорю я к смерти, и сама же к плахе подведу».

Джон Кид проводил взглядом своих коллег, которые увели Амелию Сэч, а потом спокойно обратился к ее мужу:

— Боюсь, сэр, что нам сейчас придется провести обыск в вашем доме. Если вы не возражаете подождать здесь, мы постараемся закончить его как можно скорее.

Поначалу Кид решил, что муж Амелии его не слушает, он стоял с застывшим выражением лица и не произносил ни слова, — но вдруг заговорил:

— Могу я забрать мою дочь? Она в детской комнате с Норой — это на самом верху.

— Конечно, сэр. Лучше всего, если вы подождете все вместе. Мне сейчас нужно поговорить с пациенткой вашей жены. Доктор Уайли, вы могли бы пойти

вместе со мной?

Доктор, похоже, обрадовался, что у него появилось какое-то дело, и не колеблясь последовал за Кидом.

На втором этаже инспектор увидел лишь одну закрытую дверь и верно угадал, что за ней скорее всего приходила в себя после родов несчастная пациентка миссис Сэч — в полном неведении о судьбе своего ребенка. Он тихонько постучал и сразу же вошел внутрь. К его удивлению, в комнате оказалось тепло и уютно, и все говорило о хорошем, заботливом уходе. «Глупо было ожидать чего-то другого, — с горечью подумал инспектор. — Бизнес Сэч основывался на респектабельности, и роженицы платили ей за услуги приличные деньги».

Женщина лежала, опершись на подушки, бледная и все еще изможденная, и тем не менее выглядела весьма привлекательно. Ей с виду было лет восемнадцать, и в ней чувствовалась некая ранимость, которая бросалась в глаза после холодной самоуверенности Амелии Сэч.

— Мисс Голли? — спросил он, и молодая женщина кивнула, с любопытством посмотрев сначала на него, а потом на доктора. — Я инспектор Кид. Извиняюсь за вторжение, но мне надо задать вам несколько вопросов, касающихся рождения вашего ребенка и вашего пребывания в Клеймор-Хаусе. Вы могли бы сказать мне, когда в последний раз видели вашего младенца?

— Должно быть, в субботу.

Кид заметил, что акцент у нее не лондонский — наверное, она из Уилтшира или Дорсета.

— Кажется, через час после того, как он родился. Я не очень-то хорошо себя чувствовала и мало что помню, но миссис Сэч принесла ребенка, чтобы я могла на него посмотреть. А потом она предложила мне поцеловать его на прощание.

— Так что вы знали, что ребенка отсюда забирают?

— Да, миссис Сэч нашла ему хорошую семью. Она сказала, что знает пять женщин, которые не могут иметь детей и хотят взять ребенка на воспитание, и еще она сказала, что за моим ребенком будет хороший уход, а потом ему достанется приличное наследство. Я надеюсь, что у нее не будет из-за этого неприятностей? — добавила мисс Голли, заметив мрачное выражение лица инспектора. — Она ни к чему меня не принуждала. Я живу одна и должна зарабатывать на жизнь, а как такое возможно, если у тебя младенец? Мы бы просто умерли или оказались в нищенском приюте. Лучше уж так. Это сущая правда.

— А миссис Сэч назвала вам имя женщины, которая собиралась усыновить вашего мальчика?

— Нет, она сказала, что лучше мне его не знать. Новой матери это не понравится. А вдруг я передумаю и захочу забрать у нее ребенка?

— Сколько времени вы уже здесь находитесь?

— С сентября. Я увидела объявление миссис Сэч в августе, а через месяц она взяла меня к себе.

— И вы заплатили ей за это?

— Да, заплатила. Три гинеи, когда поступила сюда, а потом по гинее за каждую неделю.

— А за усыновление?

— Она сказала, что новой матери надо дать тридцать фунтов.

— Несмотря на то что эта женщина сама богата?

— Миссис Сэч сказала, что приемная мать хочет купить ребенку подарок в память о его матери. Мне тридцать фунтов было не по карману, тогда миссис Сэч сказала, что напишет этой даме и спросит, можно ли прислать двадцать пять, и та согласилась.

«Подарок в память о матери». Кид, едва сдерживая отвращение, продолжил расспросы: