Печать дьявола
Шрифт:
– - Что это со мной было?
Ответить ему никто не успел.
Вопль. Страшный, утробный, нечеловеческий вопль взорвал ночь и, прокатившись по аудиториям, коридорам, рекреациям и спальням Меровинга, звеня, опал на каменные плиты пола. Морис, Эммануэль и Гиллель в ужасе уставились друг на друга. Придя в себя, Ригель и Хамал ринулись в коридор. Многие спальни были уже открыты, в дверных проёмах изумлёнными изваяниями застыли их сокурсники. В коридоре были Риммон и Нергал. На пороге своей спальни появился заспанный Митгарт. Дверь Августа Мормо тоже открылась, и он с раздражением на физиономии выглянул в коридор.
– - Кто тут
– - Кричали там, -- Риммон показал на выход из коридора.
У самого выхода оставалась закрытой только одна дверь -- спальни Генриха Виллигута. Все нерешительно озирались, точно ждали повторения крика. Риммон медленно пошёл к закрытой двери. Его сокурсники постепенно подтянулись за ним и столпились вокруг. Воспользовавшись этим, Морис де Невер незаметно проскользнул к себе и через минуту появился в толпе уже в домашнем халате. Гиллель Хамал ненадолго вернулся в гостиную Эммануэля и вышел оттуда с кочергой.
Риммон постучал в массивную дверь. Ни звука. Сиррах подёргал ручку. Дверь была заперта.
– - А точно кричали там?
– - А где ещё?
– - Ну, мало ли...
– - Да ну вас всех, -- Нергал раздвинул толпу.
– - Давай, Риммон.
Они с силой налегли на дверь, но тщетно.
– - Митгарт, Невер, Мормо! Помогайте же.
Морис де Невер неподвижно стоял у стены в толпе и словно не слышал. Мормо сделал несколько шагов вперёд, но его опередил Бенедикт Митгарт. Однако выбить тяжёлую дубовую дверь они не смогли и втроём. Они ещё стояли у двери, пытаясь отдышаться для нового штурма, когда Хамал, протиснувшись за их массивными спинами, вставил между замком и дверной рамой кочергу. Замок щёлкнул, и дверь распахнулась. Хамал поспешно ретировался. Переступивший было порог Риммон замер, но напиравшие сзади сокурсники пропихнули его в комнату. Раскинув руки, Сиррах остановил их напор.
В трёх шагах от окна, возле стола, заваленного книгами и заставленного колбами, в чёрно-алой луже крови лицом вниз лежал Генрих Виллигут.
Глава 13. Ночное рандеву. "Чем я лучше Нергала?"
Du bist noch nicht der Mann, den Teufel festzuhalten!
Нет, не тебе чертей ловить в тенета!
– - И. В. Гёте, "Фауст"
Был вызван куратор. Все подавленно молчали, стараясь не смотреть на распростёртое в крови тело. В комнате стоял спёртый воздух, в котором различимы были удушливые миазмы разложения и затхлая сырость погреба. Ригель отошёл к окну и, с трудом отодвинув заржавленный запор, приоткрыл раму. Хамал разглядывал книги и колбы на столе. Нергал и Митгарт шёпотом переговаривались. Риммон вышел, и лишь Мормо, сев на корточки около трупа, внимательно смотрел на покойника. Ноздри его трепетали. Морис де Невер, белее мела, стоял у стены с закрытыми глазами. В открытое окно светила луна, сияя, словно старинная монета червонного золота.
На Центральной башне пробило полночь. Пришли куратор, аббат Бриссар и декан. Труп перевернули, и вскоре обнаружилось, что кровь хлынула из ушей, рта и носа убитого. Нергал и Мормо унесли мертвеца в предбанник, где слуги, обмыв тело, не обнаружили на нём ни единой царапины. Все молча разошлись по своим спальням. По коридорам расползлась вязкая тишина. Морис де Невер
Хамал начал первым.
– - Надеюсь, я буду правильно понят, если скажу вам, мсье де Невер, что меня немного тревожит возросший уровень смертности наших сокурсников в Меровинге.
– - Если кто и способен разобраться во всей этой чертовщине, то это вы, Хамал.
– - Морис твёрдо посмотрел в огромные карие глаза Гиллеля.
– - Кто, кроме вас, поймёт, что случилось?
Хамал отверг комплимент своей прозорливости.
– - Увы, мой дар не оправдывает себя. Никто из тех, кто имел несчастье обнаружить труп нашего дорогого друга Генриха, не думал: "Ах, как здорово мне удалось всё это обстряпать!" Но в одном вы правы, Морис. Это действительно чертовщина, -- Хамал чуть наклонился и вытащил из-за пазухи странную покривившуюся полу раздавленную восковую фигурку величиной не более трёх дюймов с белыми, словно у куклы, волосами.
– - Знаете, что это?
Невер с минуту внимательно озирал куклу, потом неуверенно проронил:
– - Видимо, это волт. Я слышал о них и читал -- в старых трактатах, в гримуарах, да и Нергал книгу давал, -- Морис де Невер внимательно посмотрел на Хамала.
– - Где вы это взяли?
Хамал хладнокровно ответил:
– - На столе у покойника. Под книгой. Надеюсь, никто не заметил, как я это прикарманил. Ведь в некотором роде -- состав преступления, corpus, так сказать, delicti, -- Морис молча разглядывал восковое месиво.
– - Обратите внимание, волосы белые, в голове фигурки -- заржавленный гвоздь. Блондинов на курсе двое -- вы и Виллигут. Ну, ещё Эстель, конечно, но фигурка-то мужская.
– - Вы намекаете, что он хотел убить либо меня, либо себя? С учётом того, что я сейчас имею счастье беседовать с вами, мсье Хамал, то получается, что своей жертвой он наметил -- Виллигута?-- Скепсис на лице Мориса был слишком явным.-- Замечу, однако, что из всех способов самоубийства, о которых я когда-либо слышал, этот -- самый необычный.
Гиллель не спорил.
– - Да. Кое-что не стыкуется.
– - А вы, извините мне это недоумение, мсье Хамал, вы сами-то верите в возможность нанести вред подобным способом?
– - полюбопытствовал Невер.
Хамал пожал плечами.
– - Я не верю в разум. Он судит подлости других, но оправдывает мои. Заметьте, те же самые. Я не верю в опыт. У меня около дома пруд. Я заходил в воду по грудь и пытался плыть. Мое тело было тяжелее воды, и я тонул. Но мой опыт лгал мне -- ведь я видел тех, кто мог переплыть пруд. Я не верю и в Бога. Учитывая мой, возможно, лгущий мне опыт, Его и найти нельзя. Но Ригель-то нашёл, -- Хамал удивлённо посмотрел в темноту.
– - Может ли злая человеческая воля нанести ущерб другому человеку? Во что тут не верить-то, помилуйте? А способ? Ну, только глупцы полагают, что колдун -- это безобидный экспериментатор-исследователь магических тайн природы. Кому они нужны, эти тайны?
– - Гиллель запрокинул голову, и его лицо приобрело выражение насмешливое и презрительное.
– - В основе любого процесса по обвинению в колдовстве лежал не трактат по практике заклинаний, а самый обыкновенный труп, Невер. Колдовство -- это остроумная и тонкая уголовщина.