Печать дьявола
Шрифт:
На плитах у дубовой двери, загораживая вход, лежал, навострив уши, Рантье, а над ним, подпирая спиной дверной косяк, возвышался Сиррах Риммон. На мгновение они замерли, глядя в глаза друг другу. Взгляд Вальяно, лиловый и сияющий, только оттенил странное замешательство Риммона, который, быстро опустив глаза, пробормотал что-то невразумительное. Рантье, встав между ними, отчётливо тявкнул и начал скрести лапой дверь.
Вальяно усмехнулся и, дважды провернув ключ в замке, распахнул дверь.
– - Прошу вас, Сиррах.
Риммон
– - Профессор, а... что такое ...подлость?
– - блуждающий взгляд Риммона, не видя, обшаривал предметы в комнате, избегая только одной точки -- светящихся синевой цикория глаз Вальяно.
– - Вам нужна дефиниция? Охотно объясню, мой юный друг. Подлость есть неспособность поставить честь выше выгоды. Любой выгоды -- телесных удовольствий, финансовой прибыли или престижа. Я выделил бы три типа подлецов. Первых -- уверенных, что их подлость обыденна и жизненна. Затем застенчивых и совестливых подлецов, чьи мерзости смущают их самих, но выгода перевешивает смущение. Ну, и наконец просто чистокровных подлецов, не склонных себя анализировать. В среде подлецов благородство считается признаком дегенерации. Делятся подлецы и по степени ментальности: это или очень неумные люди, или ... уж... до чрезвычайности несчастные. А вам это зачем, Сиррах?
– - А совершенная хотя бы однажды подлость...как вы сказали... обязательно делает подлецом?
– - Подлость для доброго человека -- слабость и просчёт, для негодяя она -- расчёт и свершение. Не думаю, чтобы Вы не видели разницы, Риммон.
– - Но ведь в том-то и ужас, что можно иногда совершить подлость, не будучи подлецом... по крайней мере, не считая себя....
– - Сиррах замялся. Вальяно с улыбкой почёсывал за ухом Рантье, который умудрился устроиться в ногах профессора, положив голову ему на колени.
– - Не желая быть...
– - Ну, не знаю, друг мой. Сохранить самоуважение можно ведь и по принципу: нет лица -- нет и пощёчины...
Смысл сказанного Вальяно не сразу дошёл до Риммона. Но, осознав его, Сиррах побледнел.
– - Нет! Лучше сто пощёчин!
– - Ну, если так, не всё потеряно, Сиррах.
– - Я... Я не хочу с этим жить. Совершенная хотя бы однажды... Я, знаете ли, не богоискатель. Но если я мог быть хуже себя...ведь я могу быть и лучше, да?
Вальяно продолжал почёсывать за ухом Рантье и улыбаться. Казалось, разговор доставлял ему истинное наслаждение.
– - Позорное и порочное несёт смерть само в себе, и рано или поздно казнит само себя. Чтобы выжить, надо растождествить себя с подлостью и уничтожить её в себе. Без Божьей
Риммон побледнел.
– - Я... я не ставил выгоду выше чести, я, наверно, просто... не очень-то думал о чести. Если бы думал, разве я попал бы на мессу к Нергалу? Разве шлялся бы с ним по блудным домам? Я, что, не понимал, кто он? Почему я не разбил физиономии ему и Мормо, когда они измывались над Ригелем? Почему молчал? Думай я о чести, разве я очутился бы в одной постели с Лили?
– - Но, юноша, -- глаза Вальяно излучали какое-то странное сияние, -- ваша проблема неразрешима. Отчистить человека может только Бог. Вы -- не богоискатель. Единственно, что вы можете -- впредь почаще вспоминать о чести. Точнее -- не забывать о ней.
– - А то, что было?
Вальяно пожал плечами.
– - Пусть ваше завтра будет извинением вашего вчера. Хотя, иногда, полагая, что они переменились, люди лишь видят себя в новом свете.
Риммон снова воспалёнными глазами уставился на Вальяно.
– - Я... я не понимаю вас. Я просто не хочу ни считать себя подлецом, ни быть им. Вот и всё.
Глаза Вальяно продолжали искриться.
– - Похвальное намерение. И выражено прекрасно. В принципе, недалеки вы, Сиррах, от Царствия Небесного. Наверное, от такого прагматика, как вы, большего и ждать не приходится. Воспитавшие вас отцы-иезуиты, надо полагать, думали также. Разве что чудо...
Сиррах усмехнулся.
– - Вот и Хамал так говорит. Но ведь чудес не бывает.
– - А вам, значит, обязательно персты в прободанные гвоздями длани Воскресшего вставить надо?
Риммон пожал плечами.
– - Я не то, чтобы атеист, с чего бы? Но, понимаете...
– - Понимаю, -- спокойно кивнул Вальяно.
– - Вы просто не очень-то думали о Боге. Как и о чести, впрочем.
Сиррах снова помрачнел.
– - Я не знаю, как и откуда, но я понял, чтобы на свет появился такой, как Ригель, унавозить для этого мир должны сотни и тысячи, таких как я, Нергал да Мормо. Хотя обычно бывает, наверное, наоборот, и выживают как раз подлецы, но мир живёт не ими. Мир вообще живёт немногими.
Глаза Рафаэля Вальяно снова замерцали. Он встал, положил руку на плечо Риммона и мягко подтвердил:
– - Вы правы, Сиррах, мир живёт немногими.
Глава 31. Мир разлагается, как гнилая рыба...
Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гробы, и дышит ад заразой.
Сейчас я пить бы мог живую кровь...
– - У. Шекспир, "Гамлет", акт 3, сцена 2