Печать фараона
Шрифт:
Войтовский вынужденно притворялся искушенным ловеласом, свободным, свысока поглядывающим на прекрасный пол. Он таким и был, но только не для новой знакомой. С ней он почувствовал, как привычная манера поведения скорее идет во вред, нежели на пользу. Увы, менять имидж было поздно.
Неизвестность томила Леонарда, изматывала, - казалось, заветный приз почти у него в руках… но игра затягивалась. Вместо звезды он ловил ее отражение, да и то зыбкое - мираж посреди пустыни, обманка.
Леонард подошел к шкафу-витрине, нажал
Леонард представил, через сколько рук прошел ковчежец, чему был молчаливым, бесстрастным свидетелем. Неужели к нему прикасался какой-нибудь рыцарь-крестоносец… или сам последний магистр Ливонского ордена… в белой мантии с красным крестом и мечом на ней? Потому и называлось это братство, созданное немецкими рыцарями, Орденом Меченосцев. К сожалению, в шестнадцатом веке он прекратил существование - был разгромлен русскими войсками в так называемой Ливонской войне.
От созерцания ковчежца господина Войтовского отвлек звонок в дверь.
– Она!
Потомок гордых шляхтичей поспешил открывать. У Герцогини имелся собственный ключ от его квартиры, но она редко им пользовалась. Удивительно, как он безоговорочно и полностью доверился ей, тогда как она не спешила последовать его примеру.
– Леонард, - сказала дама, врываясь в прихожую и бросая шубку ему на руки.
– У тебя есть коньяк? Давай выпьем.
Ее фигуру обтягивало красное платье из атласа; волосы, забранные в узел на затылке, бледное лицо и кроваво-красная помада на губах делали ее похожей на женщину с картины «Зверь Апокалипсиса», которая висела над письменным столом в кабинете Войтовского в канадском доме. Женщина там сидела верхом на Звере и плотоядно улыбалась, совсем как Герцогиня сейчас.
– Хочу забыться, Пилигрим.
Она шагнула вперед, положила руки ему на плечи, горячо дыша. Запах алкоголя и помады от ее губ смешивался с ароматом французских духов.
– Ты уже пила? Где? С кем?
– улыбнулся Леонард.
– Одна… а теперь мы будем пить вместе.
– С удовольствием.
Он разлил купленный в Крыму «Клинков» по бокалам - ей побольше, себе поменьше. Глаза женщины с полуопущенными веками затуманились.
– За здравие или за упокой?
– печально спросила она.
Войтовский встревожился. Такой подавленной он еще Герцогиню не видел.
– Что-то случилось?
– Хорошо быть в неведении. Это благо, дорогой. А ты рвешься все знать! Когда много знаешь, скорби твои умножаются бессчетно.
– По-моему, нам пора сделать то, ради чего мы встретились, - как можно тверже произнес Леонард.
– Время пришло, я чувствую. Почему ты медлишь?
Она склонилась к нему, обвила его шею руками, прошептала:
– Что с нами будет? Разве ты уже снарядил корабль, который увезет нас далеко-далеко… в неведомую
– Нас не найдут, если…
Герцогиня закрыла ему рот рукой.
– Ш-шш-шшш… молчи. Не произноси этого вслух… старайся даже не думать! Все не так просто.
У Войтовского голова закружилась от страсти. Он поцеловал ее горячую ладонь, внутреннюю сторону запястья, сгиб локтя… расстегнул молнию на платье. Ее тело было сухим и обжигало при прикосновении, платье сползало с него, как блестящая змеиная кожа…
– Ты только моя… моя… - бормотал Леонард.
– Упрямое дитя тьмы! Мы с тобой добудем ключ и откроем врата смерти…
Солнечный луч пробился сквозь золототканые шторы, скользнул по груди женщины и замер на золотой подвеске в виде кобры…
– Это символ царской власти, - благоговейно произнес Войтовский.
– Священный урей. Где ты его взяла?
– А-а! А-ааа-ааа!
– вскрикнула Герцогиня.
– Он увидел меня! Огненный глаз Ра отыскал свое отражение! Я думала… О-о, нет! Боже! Он видит…
Она вскочила, рванула подвеску, но толстая цепочка не поддалась. На месте, где урей прикасался к коже груди, появилось красное пятно.
– Жжет… - стонала женщина.
– Жжет…
– У тебя истерика, - успокаивал ее Леонард.
– Дай я помогу.
Он снял с ее шеи цепочку с подвеской, поднес к глазам… застыл в изумлении.
– Откуда он у тебя?
Свет в окне, закрытом шторами, померк.
– Он пришел, - выдохнула Герцогиня, бледнея, не в силах отвести взгляд от окна.
– Кто?
– Тень из Долины Царей… он здесь. Прочь! Изыди!
Господин Войтовский подошел к окну и отодвинул штору. На поднимающееся с востока солнце набежало большое облако. При чем тут Долина Царей?
Впервые ему в голову пришла мысль: «А здоровый ли рассудок у моей возлюбленной?»
Вся эта ее патологическая скрытность, случайные обмолвки, нежелание сделать решающий шаг наводили на размышления. Что, если его надежды напрасны и он имеет дело с душевной болезнью, а не…
Самый вывод, который должен был последовать за подобным предположением, казался полным крушением… невозможным итогом напряженных усилий.
«Но ковчежец-то подлинный!» - вспыхнуло в его измученном, терзаемом сомнениями уме.
В бильярдной стоял сигарный дым. Двое солидных мужчин, лениво переговариваясь, катали по зеленому сукну шары. Аромат табака перебивал запах мужской парфюмерии, мела и дерева.
Всеславу захотелось курить. Он уже полчаса сидел в «Золотом шаре», ожидая майора. У того были потрясающие новости, - кажется, его оперативник выследил «Алую маску». Преступная группа захвачена, и в благодарность за «наводку» бывший сослуживец готов не только поделиться со Смирновым подробностями, но и выставить угощение.