Печать Медичи
Шрифт:
Но, побывав во Флоренции, он узнал на виа делла Стуфа, что донна Лиза благополучно разрешилась от бремени живым мальчиком.
Ребенка нарекли именем Джокондо.
Словом, всю зиму мы провели в Павии. Вскоре обнаружилось, что маэстро приехал в этот университет не только ради собственных занятий. Это было сделано также и ради меня.
В местной библиотеке хранились великолепные книги, под руководством маэстро я начал расширять свой круг чтения.
Как-то раз, когда я подал ему чернильницу и перо, он зарисовал подробную мускулатуру человеческой
— Посмотри-ка на это и полюбуйся!
Он не имел в виду свое исключительное мастерство рисовальщика. Разумеется, он не был настолько хвастлив. Он имел в виду сложную и эффективную конструкцию человеческого тела.
— Человек — это машина, — заявил он. — Самое чудесное произведение инженерного искусства.
Я вспомнил, как в Переле мы играли с куриными лапками.
Маэстро брал лапки только что зарезанного каплуна и привязывал к проходившим внутри сухожилиям тонкие ниточки.
Мы с Паоло прятали эти лапки в рукавах и подкрадывались к Элизабетте и Россане. А потом щекотали девочек этими лапками, причем тянули за нитки, и когти на лапках то высовывались, то прятались. Девочки визжали от страха, а мы гонялись за ними, пока они не убегали жаловаться матери.
Тогда я не понимал, что эта детская игра могла быть практическим занятием по анатомии. Я вытянул ладонь вперед так, чтобы она оказалась между глазами и солнцем. Сквозь кожу вполне различимы были темные очертания костей. И я подумал, что если бы существовал источник света, достаточно яркий для того, чтобы просвечивать тело насквозь, то для исследования внутренних органов не понадобилось бы вскрывать трупы. Я сжал пальцы в кулак, а потом снова развернул ладонь.
— О чем ты думаешь, Маттео?
Маэстро наблюдал за мной.
— Мне интересно, как я могу сложить пальцы в кулак, не задумываясь об этом.
Я рассказал хозяину о том, что в Переле мне было интересно наблюдать за тем, как малыш Дарио спит в своей колыбельке. Когда девочки хотели разбудить его, они щекотали мизинцем его ладошку. Во сне его пальцы автоматически сжимали мизинец сестры.
— Почему это происходило?
— Думаю, что это была инстинктивная реакция. Наверное, она служит какой-то цели в развитии младенца и необходима для его выживания. Но… — Он помолчал. — Теологи могут сказать, что это Господь сделал именно так, а не иначе.
— Но почему Господь сделал так, а не иначе?
Он взглянул на меня с изумлением.
— Было время, Маттео, когда считалось, что подобные вопросы — ересь.
— Не знаю, что плохого в стремлении понять суть того или иного явления.
— Есть много людей, которые не согласятся с тобой. Они боятся открытий.
— Но Господь не может бояться своих творений, — возразил я.
Хозяин кивнул, соглашаясь со мной.
— Да, если только Он — Истина, как утверждает церковь.
— В одной древней легенде говорится о том, что это Прометей слепил человека из глины. И был за это наказан.
— Да. И его считали искусным кузнецом и алхимиком.
— Как Зороастро.
— Да, — вздохнул хозяин. — Как Зороастро.
Он сразу понурился, и его лоб и рот исказились глубокой печалью.
Я никогда не думал о хозяине как о старике. Когда
Когда он работал — писал картину, что-то моделировал или делал заметки, — сосредоточенность разглаживала его черты, как будто пульсировавший в нем талант наполнял энергией все его существо. Но стоило мне упомянуть имя его друга, которого постигла во Фьезоле такая страшная смерть, как мне тут же бросилось в глаза, что Леонардо постарел.
— Как вы думаете, когда-нибудь мы сможем лечить такие ужасные травмы?
— Возможно, — сказал он. — А теперь… Маттео, я устал.
— Оставь меня сейчас, я немного отдохну.
Наутро я проснулся очень рано и сразу сел заниматься. Теперь рано темнело, и мне нужно было использовать весь световой день. Я сидел во внутреннем дворике, завернувшись в одеяло, чтобы не замерзнуть, и вдруг ко мне подошел Грациано.
— Только что прибыл нарочный с почтой. Тут для тебя письмецо.
Уже протягивая руку к письму, я увидел, от кого оно. Почерк был мне хорошо знаком. Это было письмо от Элизабетты дель Орте.
Глава 52
«Мой дорогой Маттео!
Пишу тебе, чтобы сообщить: дядюшка серьезно болен. Нынче днем прямо в поле с ним случился удар. Паоло был в это время на рынке в Милане, а я хлопотала по дому. Дядя не мог ни двигаться, ни позвать на помощь; судя по всему, он пролежал на земле немалое время. Я обнаружила, что случилось, только тогда, когда дядя не пришел обедать; я пошла искать его и увидела лежащим на земле. Я не могла его поднять сама, поэтому сбегала за Бальдассаре. Тот принес одеяло, мы вдвоем перекатили дядю на одеяло и волоком дотащили до дома.
У дяди обездвижена половина тела, и говорит он с таким трудом, что я почти не разбираю его речь; он вынужден жестами показывать, что ему нужно. Бальдассаре был так добр к нам, что оплатил услуги врача. Лекарь дважды пускал дяде кровь, но это не помогло. Кажется, дяде даже стало хуже.
Я ставлю горячие компрессы и кормлю дядюшку ячменной похлебкой и теплым молоком с добавлением ромашки и валерианы. Но что еще можно сделать, чтобы помочь выздоровлению или хотя бы принести больному некоторое облегчение, я не знаю.
Дорогой Маттео, ты очень хорошо разбираешься в травах и лекарствах. Прошу твоей помощи, твоего совета: как лучше помочь моему бедному дядюшке?
Знаю, что ты очень занят учебой и у тебя почти нет свободного времени, поэтому не жду, что ты ответишь мне тотчас.
Любящая тебя сестра и подруга
Элизабетта»
Я отнес письмо хозяину и дал ему прочитать.
— С вашего позволения, — сказал я, когда он закончил чтение, — я спрошу у мессера делла Toppe, не посоветует ли он что-нибудь в связи с этим.
Ничего не ответив, маэстро встал, подошел к полке и снял оттуда стопку каких-то бумаг. Порывшись среди них, нашел несколько рисунков.
— Вот, Маттео. Посмотри внимательно на эту зарисовку.
Я посмотрел на указанную страницу.
— Кажется, ты был со мной, когда я делал это вскрытие?