Печать на устах. Рыцарь

Романова Галина Львовна

Их предыдущие свидания больше походили на игру – леди Миритирель была неистощима на выдумки. Она то представлялась дриадой, которую герой должен был улестить сладкими речами. То являлась в образе заколдованной принцессы, которую надо было спасти от чар. То перед любовником оказывалась могущественная волшебница, жаждущая славы и поклонения, то робкая пленница, томящаяся взаперти под охраной чудовища. За все две недели леди Миритирель ни разу не повторилась, и Тиару порой приходилось из кожи вон лезть, чтобы соответствовать её капризам. Впрочем, юноша не жаловался – он так привык играть на сцене, что всякий раз с удовольствием поддерживал возлюбленную.

Но какую роль ему доведется сыграть на этот раз?

Вечерело. Где-то слышалась музыка. Праздник новогодия подошел к концу. Вчера еще был прощальный пир. Сегодня утром уже поместье-столица простилась с первыми гостями – на свой Остров возвращались лорд и леди Изумрудные. Гости с Нефритового Острова должны были покинуть его послезавтра – хотя, говорят, наследник Наместника, лорд Эльтанар, уже ускакал с немногими приближенными. Сегодня еще веселились. Но уже завтра начнутся будни.

Актеры неплохо провели время и даже что-то заработали. Но Тиар надеялся, что леди Миритирель пригласит их труппу задержаться в ее замке на пару дней. Юноша был уверен в своей неотразимости – несколько драгоценных подарков, полученных им, служили доказательством того, что знатная дама к нему неравнодушна. Кроме того, не стоило забывать и маленькие «представления», которые они устраивали чуть ли не ежедневно.

Тихий шорох отвлек его от раздумий. За деревьями замелькало светлое пятно. Это могла быть только леди Миритирель, и Тиар встал с камня, на который было опустился, размышляя. Но она, кажется, не одна! Кто с нею? Неужели мужчина? Да их там двое! Нет… трое…

Актер почувствовал беспокойство. С какой стати знатная дама у себя в парке среди бела дня, в мирное время, будет бродить в окружении вооруженных мужчин? В том, что спутники леди при мечах, сомневаться не приходилось.

Троица остановилась в начале аллеи, и дальше леди пошла одна. Тиар быстро оглянулся на противоположный край образованного колоннами коридора – нет, вроде все пусто.

– Тиар?

Юноша поклонился, теряясь в догадках – раньше леди называла его «моим героем» или по именам персонажей, роли которых он исполнял на сцене или перед нею в алькове.

– Я пришел, миледи…Вы хотели меня видеть?

– Хотела. Вот что, юноша, вы очень милы и… красивы, но мы должны расстаться.

В глубине души Тиар знал, что рано или поздно это произойдет, но не думал, что все будет так внезапно.

– Миледи? – не поверил он своим ушам.

– И как можно скорее, - повторила женщина.
– Мой супруг неожиданно вернулся, и я не желаю, чтобы вы или вам подобные вертелись возле моего дома. Понятно? Вон, видите, - она кивнула на противоположный конец аллеи, - это рыцари моего мужа, которые теперь всюду будут сопровождать меня. Ему интересно, где и с кем я провожу время. Не беспокойтесь, они тут всего лишь для того, чтобы запомнить ваше симпатичное лицо. В случае, если вас заметят здесь завтра, им отдан приказ вас убить.

– О, - только и смог выговорить молодой актер.

– Я позвала вас, чтобы предупредить, ибо вы нравились мне. Ради того, что нас связывало, как можно скорее уезжайте из поместья-столицы. Праздники кончились, тут больше нечего делать! А это, - она достала из широкого рукава мешочек, встав при этом так, чтобы заслонить жест от бдительного взора стражи, - вам за труды.

Тонкие пальцы разжались. Мешочек, глухо звякнув содержимым, упал в траву.

– Прощайте. И постарайтесь больше никогда не попадаться мне на глаза!

С этими словами леди

Миритирель повернулась и зашагала прочь. В конце аллеи ее окружили три рыцаря. Они уже не таились. Более того – один из них подал женщине руку, и та оперлась на нее с таким видом, что стало ясно: если это и не сам ее супруг, то кто-то, столь же близкий. Никто не бросил на актера взгляда, но Тиару почему-то казалось, что за ним все равно следят. Он тихо опустился на одно колено, поднимая мешочек и, не теряя времени, направился в противоположную сторону.

Лаэмир не спеша прохаживался по верху крепостной стены, держа на плече короткое метательное копье.

Миновало десять дней с тех пор, как он прибыл сюда для прохождения службы. Юноша прижился в гарнизоне. Более того, узнав, что он из числа Преданных, к нему сразу все прониклись уважением – дружба и братство тех, кто входил в когорту избранных, была широко известна в армии. Его никто не подкалывал, никто не пытался унижать – мол, толпой все смелые, а ты остался один. Наоборот, все сочувствовали и готовы были оказать помощь. А командовавший гарнизоном полусотник даже сделал ему подарок – каждый третий день с обеда и до вечерней поверки у новичка будет увольнительный специально для того, чтобы он мог без помех сходить в казармы и навестить однополчан.

Делались ему и другие поблажки – за первую неделю Лаэмиру ни разу не выпало ночное дежурство, а когда начальник узнал, что из-за перевода юноша лишился права участвовать в турнире, он сам извинился перед подчиненным за доставленное неудобство и клятвенно пообещал, что на следующий турнир отпустит его в любом случае. Он же пообещал со своей стороны дать новичку повод отличиться, чтобы как можно скорее поставить вопрос о его возвращении в когорту.

Все были уверены, что этот перевод – временный. Во всяком случае, до первых же маневров, когда юноше в любом случае придется вернуться обратно, ибо присягу он приносил именно Преданным. А что вместо него на турнире выступал один из его однополчан – так разве это был последний турнир и последнее новогодие в жизни? Все еще было впереди, и настроение у Лаэмира было спокойно-благодушное.

Было оно таким и в тот час, когда дозорный увидел идущую к воротам женщину в синем балахоне Видящей.

Сапфировый Остров почти весь покрыт лесами – большая часть дорог пролегает именно в чаще леса. А там, где невозможно проехать верхом или в повозке, выручают тихие лесные речушки. Почти у каждого лорда есть одна-две ладьи для таких случаев. У Наместника Ровилара имелась небольшая флотилия, и раз в год, в день Середины Лета, на ближайшем озере и впадающей в него реке устраивались гонки гребных и парусных судов. Речка протекала и через поместье-столицу, в парках журчали ручьи или блестели на солнце зеркала прудов. Свободного же пространства, не заросшего лесом или кустарником, было так мало, что ничего удивительного не было в том, что путницу заметили, лишь когда она вплотную приблизилась к воротам.

Лаэмир был на стене один – стражники гарнизона уважали его право на одиночество и сами не лезли на глаза. Так вышло и сейчас. И юноша легко сбежал по крутым ступеням к малым воротам. Поскольку время было мирное, подъемный мост через огибавший стену ручей был поднят, ворота тоже распахнуты, и он выскочил навстречу гостье:

– Рад приветствовать вас, матушка!

– Благословение Покровителей на тебя, - улыбнулась Видящая. Она не была юной, но и старой назвать язык тоже не поворачивался.