Печать на устах. Рыцарь
Шрифт:
Крунху, как самый сильный, вооружился маленьким топориком и отправился за дровами, но в основном актеры собирали хворост. Ибо все оружие их составлял тот самый топор, боевые ножи у менестреля и главы труппы и несколько метательных стилетов, принадлежавших лично Янсору. Сейчас, вооружившись короткой прямой палкой, тот прикрутил один из них к ее концу и, закатав штанины, зашел в воду в надежде подбить самодельной острогой пару рыбин.
Все хлопотали, не сидя без дела. Кто перебирал и аккуратно складывал плохо закрепленные пожитки, кто делал из старых одеял и веток навесы и готовил спальные места, кто осматривал копыта лошадей и упряжь. Ниэль и Ханирель вместе готовили вечернюю похлебку.
– Не уходите далеко в лес! – окликнула их Ниэль. – Тут могут быть волки!
– Нет тут волков! – вернувшийся от речки Янсор бросил на траву всего одну рыбку. – Место тихое.
– Откуда знаешь?
Вместо ответа бывший браконьер ткнул пальцем вверх, заставив всех посмотреть туда же.
Над ними почти смыкались ветки ясеней и буков с недавно раскрывшимися почками. Молодые листики только-только лезли на свет и казались яркими даже сейчас, в вечернем сумраке. Кроны деревьев еще не были густыми, и на одном суке отчетливо виднелся шар из туго переплетенных веточек с мелкими листочками.
– Омела, - сообразил Даррен.
– Ага. Тут дриады живут поблизости! Они нас защитят.
Дриады, лесавки и прочая мелкая нежить в изобилии водилась в лесах Сапфирового Острова. Поговаривали, что Белый Лес*, любимое детище Покровительницы Гал, бывает тут чаще других. Только на этом Острове было больше священных рощ, чем на всем остальном Радужном Архипелаге.
(*Белый Лес – живой лес, не имеющий постоянного места произрастания. Умеет по собственной воле менять вокруг себя время и пространство, вследствие чего часто путешествует по миру, то появляясь, то исчезая. Составляющие его деревья обладают коллективным разумом.)
Таша вздрогнула и прижала к себе ребенка:
– А они на нас не нападут?
– Нет. Мы – мирные путники, никого не обижаем, - ответил мастер Неар. – Если не будем портить природу, с нами ничего не случится. Да и не проснулись еще, наверное, дриады – омела ведь пока не расцвела.
– Говорят, она лечебная? – Ниэль посмотрела на Даррена, сидевшего рядом с женой и осматривавшего сбрую.
– Да, я слышал что-то в этом роде, - кивнул фокусник.
– Из нее приготавливают зелья… но лучше уж спросить о них у какого-нибудь травника… Или у тех же дриад! Но я в этом ничего не понимаю!
Фокусник откровенно смущался – после того, что случилось накануне, на альфара-полукровку посматривали с откровенным восхищением, смешанным с плохо скрываемым изумлением. До этого все видели в нем только иллюзиониста, мастера по спецэффектам, а оказывается, рядом с ними почти настоящий маг! Но доказательство того, что парень не так прост, полулежало с другой стороны костра на подостланном одеяле, укутанное в старую лошадиную попону.
Вынутый накануне из петли незнакомый юноша-эльф, которого уже многие почитали за мертвого, все-таки пришел в себя. Правда, он оставался ко всему безучастен, смотрел по сторонам мутными глазами грудного младенца и молчал – лишь иногда постанывал или надрывно, с хрипами, кашлял. Ханирель сейчас варила в маленьком котелке отвар из набранных по пути трав, но весна только-только вступила в свои права, и многие целебные растения просто-напросто еще не вылезли из земли. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Омела бы здорово помогла…
– Попробую сорвать, - Тайн вопросительно посмотрел на старую женщину и фокусника, угадав
– Не стоит этого делать, - возразил мастер Неар. – Без разрешения дриады…
Юноша упрямо насупился, но менестреля поддержали остальные, и ему пришлось замолчать до поры.
Незнакомый эльф, чьего имени пока никто не знал, лежал на своем месте, не пытаясь встать. С тех пор, как пришел в себя, он дважды обмочился, и Таша ворчала, что лично ей и одного младенца более чем достаточно. Ханирель и Ниэль в четыре руки сами переодевали его в запасные трико. Никто не знал, что с ним делать – взрослый мужчина был беспомощнее младенца. Полугодовалый сынок Таши уже хотя бы держал головку, непрестанно гулил, хватал игрушки и пытался ползать, если его положить на животик, смешно оттопыривая попку. А этот…
Доварив настой, Ханирель нацедила немного в кружку и присела рядом со спасенным, принимаясь поить его из ложечки. У юноши было повреждено горло, глотал он с трудом, маленькими порциями, морщась и постанывая от боли, да и то часто давился, и тогда добровольная кормилица осторожно массировала ему шею с синими пятнами оставшихся от веревки кровоподтеков. Вернее, пыталась это сделать – при первой же попытке дотронуться до горла, эльф шарахнулся от нее, издав странный сдавленный звук. Впрочем, это было хоть какое-то проявление эмоций, и все сочли такое поведение добрым знаком.
– Мы не можем таскать его с собой, - себе под нос ворчал Тиар. – На кой он нам сдался?
– Ты точно также был против, когда мы нашли Ташу, - напомнила ему мать. – А если вспомнить, как ты сам появился на свет…
Тиар прикусил губу, но сдаваться не собирался.
– Я – будущий герой, спаситель мира, чье появление на свет знаменует начало великих событий, - произнес он. – Мое происхождение и моя судьба – лучшее тому доказательство!
– Герой, - мягко усмехнулась Ниэль, потрепав бронзово-алые волосы юноши. Ее приемный сын слишком часто играл в пьесах принцев, великих воинов и спасителей прекрасных дев, чтобы даже сейчас забыть об этом. Когда-то давно она сама играла этих дев, только тогда в роли спасителя выступал молодой еще Боар…
– Ужин готов!
Актеры оживились, подсаживаясь поближе с деревянными мисками. В густой похлебке из муки и овощей плавали кусочки разварившейся курятины, и первые порции, пожирнее и понаваристее, достались Таше, Соэль и Раэне. Потом свою долю получили Даррен, Тайн и Тиар. Взрослые ели последними, сняв наполовину опустевший котелок с огня и по очереди черпая оттуда ложками. Единственную пойманную Янсором рыбку запекли на углях и отдали опять-таки Таше и ее детям.
Силачу Крунху тоже налили полную порцию, такую же, как у всех, но все знали, что, если в котелке что-то останется, то остатки пойдут ему до последней крошки и капли. Крунху ел больше всех, но никто не смел его упрекнуть в непомерном аппетите – на представлениях он кидал камни, рвал цепи, гнул подковы, наматывал на палец гвозди, носил на плечах лошадей и удерживал за хвост рвущихся бычков. А вытащить из осенней грязи застрявшую повозку? А чуть ли не в одиночку устанавливать помосты для выступлений? Когда силач примкнул к труппе актеров, все вздохнули свободнее.
Закончив поить больного эльфа, Ханирель подсела к котелку, и Ниэль подала ей чистую ложку. Старая женщина прикусила хлеб от прихваченного из поместья-столицы каравая.
– Наверное, стоит и ему немного нацедить, - подумала она вслух. – На одном моем отваре он долго не протянет, а бульон, - она съела ложку, - наваристый получился.
Ниэль тут же сходила, принесла еще одну маленькую мисочку и осторожно, по краю, налила в нее немного мучной похлебки.
– Странно он дышит, - прислушался мастер Неар.