Печать пожирателя 8
Шрифт:
И тут же получил такой удар под рёбра, что они затрещали — словно кто-то вбил в меня копьё. Я задохнулся, выплюнул весь воздух из лёгких, и единственное, что мог — просто хрипеть…
Каждая клеточка тела кричала от боли. Грудь сдавило, как в стальных тисках. Я не мог дышать, не мог двигаться.
Ещё удар!
Прямиком в живот. Я согнулся, поверхность земли исчезла, и на мгновение я повис в пустоте, потеряв связь с реальностью.
Внутри что-то сломалось, тело пронзила очередная
На этот раз я пролетел над канавой, перевернувшись в воздухе. Я не чувствовал земли под ногами.
Я не чувствовал ничего, кроме боли.
Приземление было жестким. Кость в плече скрипнула, колено вывернулось, и я уже не мог сдержать крик. Он вырвался из горла — дикий, безумный, полный отчаяния.
А затем Туманоликий перевернул меня на спину и крепко схватил за горло.
Его пальцы были холодными. Даже не так. Не просто холодными — ледяными.
— Ну что, Марк… Мы снова встретились. Как я и обещал.
Его голос был ровным, почти ласковым. Он говорил, как старый, добрый учитель, который уже тысячу раз видел, как ученики проваливаются на одном и том же экзамене.
Мразь!
И всё же я добился своего — оказался вплотную к этой сволочи…
Мои энергожгуты выстрелили из тела, впились в чужую энергетику…
И сгорели в лиловом пламени, неспособные даже установить контакт!
Я заорал от дикой боли, начал извиваться на земле — но Туманоликий держал меня крепко.
Он засмеялся.
И я понял, что ничего ему не сделаю…
— Не тяни… Тварь! — прохрипел я, — Убей… Убей, как убил её! УБЕЙ!
— О, какая поэзия. Какое достоинство! — Снова засмеялся Анэтик. Не громко, но этот смех впился в меня, как игла впивается в кожу, — Это и делает тебя глупцом, Марк. Не только то, что ты решил выступить против меня. Нет. Это ещё можно было бы простить. Но то, что ты решил, будто у тебя получится меня обмануть, обыграть — и вот это уже уровень высшей степени самоубийственной глупости.
— Заткнись…
Слова вырвались через кровь в горле, через сломанный нос.
Но этот урод их услышал.
— Знаешь, раньше мне было интересно наблюдать за тем, как люди пытаются бороться. Сопротивляться. Даже если они проигрывали. Но ты… Ты даже не пытаешься понять. Ты просто повторяешь одни и те же ошибки. И цена этой твоей слепой гордыни — лежит там, в кювете. Обугленная. Пепел.
— ЗАТКНИСЬ!!!
Крик вырвался из горла, и грудь пронзила вспышка боли. Рёбра трещали при каждом движении и слове.
А он всё равно смотрел своей туманной маской, от которой веяло могильным холодом.
— Если бы ты был чуть сговорчивее… Если бы просто слушал, как положено ученику… Она была бы жива. Я дал тебе
— Убей меня… Давай… Убей меня, урод!
Мои слова были, скорее, мольбой, чем вызовом. Я хотел, чтобы он закончил это. Хотел, чтобы он прекратил эту муку.
Хотел больше не чувствовать запаха гари.
Её запаха…
Но Туманоликий опять рассмеялся. Громко.
— Интересное предложение, Марк. Но нет. Этого ты не получишь.
Хватка усилилась.
— Потому что я не такой дурак, как ты. Я не совершаю таких глупых ошибок. Я не убиваю тех, кто может стать частью чего-то большего. Особенно таких… упрямцев. Ты мне нужен, Марк. И ты станешь моим.
— Я… Никогда… Не стану… Частью… Твоего мира!
— Вот это и есть самое забавное. Ты даже не понимаешь, что уже внутри него. Ты уже стал частью моей игры. Просто пока не осознал этого.
Он наклонился ниже и шепнул:
— Завтра ты оставишь в тайнике труды Пржевальского. Место получишь на телефон. А вместе с книгами оставишь и координаты места, где обнаружил клад пожирателей. Тебе такой мощью владеть пока рано.
— Пош-шёл ты!
Удар, от которого я ослеп на некоторое время.
Пауза.
Он ждал.
Может, реакции. Может, попытки сопротивления. Но я просто лежал. Ничего не мог сделать. Ничего не хотел делать.
Туманоликий кивнул, убедившись, что у меня нет сил сопротивляться.
— Принесёшь всё туда. До заката. Иначе… следующий костёр будет не таким красивым. Он будет медленным. И ты будешь слушать, как кричит каждый человек, которого ты любишь.
— Ты… не тронешь их… Тогда… Я никогда… Не соглашусь…
— Не трону?.. Марк, Марк… Ты ещё не понял, с кем связался? Думаешь, что можешь прятать их? Скрывать? Уводить из моего поля зрения? Думаешь, что ты настолько зол и ненавидишь меня, что их смерти не позволят тебе стать моим учеником? О-о-о, как же ты ошибаешься! У меня есть огромный опыт в ломании хребтов, знаешь ли… И ты рано или поздно тоже сломаешься! Всё зависит лишь от количества ударов…
Он наклонился совсем близко. Его голос стал жестче. Холоднее.
— Ты должен начать понимать одну вещь: у пожирателей не бывает близких. Мы — не люди. Мы не любим, не ценим, не жалеем. Мы забираем и владеем.
Ухватив рубашку и пиджак за ворот, он поднял меня — легко, словно тряпичную куклу.
— Ты хочешь быть героем? Хорошо. Но герои умирают одиноко — а потом их забывают. Но мы, те, кто в тени… мы остаёмся. Пока мир не станет нашим.
— Я… Не буду… Служить тебе…
Он бросил меня на землю, как мусор.