Печать позора

Art Даша

Сейчас в каждой семье можно услышать выражение «подростковый период». Но если бы они просто бунтовали, носили бы чёрное или ирокез. Но всё чаще мы скорее сталкиваемся с подростковой жестокостью, подростковой агрессией. Школьники – слишком жестоки. Они не подчиняются правилам, идут против системы. И неизвестно, к чему придут эти дети.

Я засиделась. Прошло уже больше часа. Яна не пыталась меня найти, значит, ещё занята. Я решила спуститься в кабинет химии, и подождать возле него, если она еще не

закончила.

Я подошла к кабинету, открыла дверь и замерла на пороге.

Яна сидела на столе, спиной ко мне. Её ноги широко раздвинуты, между ними стоял Маркус. Его левая рука блуждала под юбкой Яны, а правая держала её шею в удобном положении для поцелуя. Они целовались с остервенением, будто от этого зависела их жизнь. Маркус оторвался от её губ, спускаясь к шее. Яна выгнулась дугой. Его правая рука накрыла её грудь.

Боже, я подглядываю. Вся эта картина выглядела очень возбуждающе. Я часто задышала.

Я не хотела видеть продолжение, развернулась и взяла ручку двери, чтобы закрыть её.

– Что ты здесь делаешь?

Я подпрыгнула, но дверь успела закрыть, и прислонилась к ней спиной.

Я взглянула на Николаса. Тот с интересом наблюдал за мной.

– Там кто-то есть?

Я покраснела. Стала просто пунцовой. Но всё же медленно кивнула.

– Маркус и Яна?

– Ты знал?

– Видел пару раз.

– Оу, - теперь моё лицо точно напоминает спелый томат.

Николас начал подходить ближе, но я быстро отошла от двери.

– Ты сегодня бегаешь от меня целый день.

– Неправда, - слишком поспешно ответила я.

– Да? А мне вот кажется совсем по-другому. Ты боишься меня…

– Вовсе нет.

– Ты боишься тех чувств, что я вызываю в тебе.

– Ты ничего во мне не вызываешь, - я пятилась до тех пор, пока не упёрлась в школьные шкафчики.

Чёрт!

Николас медленно приближался ко мне.

– Не подходи! Стой там!

– Видишь, - по-кошачьи улыбнулся он. – Ты боишься, что я прикоснусь к тебе, и ты растаешь. Ты ведь всегда дрожишь, когда я обнимаю тебя…

– Это от отвращения, - я стояла, вжавшись в эти долбанные шкафчики.

Николас уже был слишком близко. Его лицо прямо напротив моего, руки по обе стороны от моей головы. Я оказалась окружена. Глаза Николаса гипнотизировали меня, я закрыла свои.

Его голос опустился до шёпота:

– Ты хочешь быть со мной, просто боишься в этом признаться. Я вызываю в тебе противоречивые чувства. Но, - Николас приблизился к моим губам своими, я почувствовала трепет его дыхания, - ты всё еще любишь меня.

На меня будто вылили ушат холодной воды. Меня резко обдало холодом. Стало так противно. Николас специально издевается? Вот, что ему нужно от меня – признание, что я до сих пор влюблена

в него. Что я – мазахистка, которая всё это время любила своего мучителя.

– Ну, уж нет! – Я положила руки ему на грудь и резко толкнула. – С чего ты вообще взял, что можешь вот так со мной поступать?! Эти долгие два года тебе было плевать на меня! Плевать, когда надо мной издевались, плевать, когда унижали, плевать, когда ….

Мой голос сорвался, на глаза выступили не прошеные слёзы. Я не должна плакать, тем более, при нём.

– Когда я прыгнула с того обрыва….

– Прыгнула?

Я посмотрела на него. Он напряжённо наблюдал за мной. Очень серьезно. Улыбка, ухмылка исчезли с его лица.

Я глубоко вдохнула. Тогда, на обрыве, я ведь сделала тот шаг. Я шагнула вниз. Еще бы миллисекунда и мистер Палмер опоздал бы.

– Да, я сделала шаг в пропасть….

– Но….

– Мистер Палмер, - я произнесла его фамилию с некоторым трепетом. – Он спас меня. Если бы не он, я бы сейчас здесь не стояла.

– Жаклин, - шаг ко мне, и какое-то отчаяние в голосе.

– Нет, Николас, от прежних чувств к тебе не осталось и следа. И что бы ты ни делал, чтобы ни говорил, эта пропасть не исчезнет. Ты сам вырыл огромную траншею, предав меня. Что же я сделала не так? Почему именно я?!

– Ты не при чём, - его плечи поникли.

– И это всё? Всё, что ты скажешь мне?! Назови причину, Николас!

Мне хотелось кричать и плакать, ударить его, в конце концов. Сделать что-нибудь, но вместо этого я стояла, не двигаясь, чувствуя, как в душу вновь закрадывается холодок.

– Сейчас это не имеет значения. Больше нет.

– Не имеет?! Ещё как имеет! Да, я хотела оставить прошлое в прошлом, жить дальше, несмотря ни на что. Но ты… на тебя это не распространяется. Глядя на тебя, я вспоминаю всё, будто это было вчера. И твой вчерашний поступок…

– Жаки, я просто хотел показать всем, что больше не намерен издеваться над тобой, заявить, что хочу быть с тобой…

– Ты ненормальный?! Это не может привести ни к чему хорошему! Готовься к последствиям, Николас. Они не заставят себя долго ждать!

Глава 16

Мистер Дик, не спеша, записывал что-то в своем досье на меня. Он изредка кидал на меня взгляд, затем снова углублялся в свои записи.

– Может, мы уже начнём, а? Мне, конечно, очень нравится торчать здесь и смотреть на вас, но всё-таки уже вечер, и я жуть как хочу есть.

– Ты стала нормально питаться? – я привлекла к себе его внимание.

– Да, - улыбнулась я, - я ем. Вот прямо сейчас вы можете услышать, как урчит мой желудок.

– Это не может не радовать меня, но всё же, мне кажется, что ты здесь не просто так сидишь и ждешь. Тебя что-то беспокоит?