Печать позора
Шрифт:
– Выглядит, как замкнутый круг. Я позволяю ему это, затем жалею обо всём, говорю, что больше не поддамся. В эти минуты я полна решимости. Но потом вижу его, и вот я уже слабая, безвольная, снова плачу, и повторяю, что в следующий раз точно смогу отказать.
Яна – мой пример сильной девушки. Но даже она не всегда такая. У каждого из нас бывают моменты, когда мы даем слабину. Все натыкаются на свой криптонит. И сейчас девушка, которая вытащила меня из болота с такой лёгкостью и непринуждённостью, сама нуждается в помощи. Я не
Разве я могу давать советы?
– Ты его любишь?
– Я не знаю. Наверно, нет. Хотя, сейчас уже не знаю.
– Что конкретно ты от него хочешь? Чтобы он объявил всем о своей симпатии к тебе?
– Нет, наверно, нет.
– Чтобы он больше не приходил к тебе?
– Нет, - выдохнула Яна.
– Но….
– Да, ты права. Я, правда, сама не знаю, чего хочу. Наверно, в этом-то и проблема. Я даже не могу предъявить ему претензию, потому что сама не могу понять, в чём она заключается.
Я коснулась её плеча. Она подняла голову. Косметика не растеклась. Дорогая косметика просто так не смывается. Богатые, возможно, плачут даже чаще, поэтому и косметика у них более стойкая.
– Ты должна дать время. И себе, и ему.
Она кивнула, еще раз всхлипнув.
– Зуб даю, Маркус точно скоро поймёт, что лучше тебя ему не суждено встретить.
Яна улыбнулась.
– Ты не можешь знать это наверняка.
– О, я точно могу. Ты же мой лучик света в тёмном царстве.
– Надеюсь, что у этого лучика не такая же судьба, как у Катерины из «Грозы» Островского.
Я не поняла, о чём она.
– Что?
– Русская литература, - ответила Яна, рассмеявшись. – Выглядишь ты офигенно….
Яна привела себя в порядок, после чего мы спустились вниз. Все гости уже прибыли. Мистер и миссис Палмер проходили по залу, останавливаясь и разговаривая со всеми по порядку.
– Никогда не видела ничего подобного, - шепнула мне Яна.
– Это просто сборище лоска и пафоса, - ответила я.
Мы стояли в стороне, обсуждая наряды, причёски гостей. Все были одеты, накрашены как под копирку.
Как ни печально было признавать, но мои глаза бродили по залу в поисках одного человека. Мне очень хотелось увидеть его ещё раз в этом костюме. Но Николаса нигде не было видно.
Я мысленно одёрнула себя. Какая же я дура!
– Скоро будет подан ужин?
– услышала я сбоку от себя разговор двух неизвестных мне дам.
– Думаю, что минут через тридцать.
– Слава Богу, со вчерашнего дня ничего не ела, чтобы влезть в это платье.
Мы с Яной захихикали. Боже правый, для чего идти на такие жертвы?
Мне есть совсем не хотелось. Корсет платья сжимал мой желудок в тугой узел.
– Не пойду за стол, - сообщила я Яне.
– Я тоже не хочу,- отозвалась она, - но положение - дочери хозяйки - обязывает. Мама предупредила меня об этом заранее.
Мы разошлись. Она направилась в столовую, а я решила подышать свежим
Я открыла дверь, вышла наружу. Лёгкий бриз коснулся моих волос. Я наполнила свежим воздухом свои лёгкие. Но внутри, вместо облегчения, всё только сжалось. На глаза почему-то навернулись слёзы. Стало очень горько. Червь забирается в яблоко и точит его изнутри. Вот также обида на родителей грызла моё сердце.
Что я сделала не так? Почему самые родные отворачиваются от меня раз за разом. Отец сказал, что я сама виновата, но разве люди могут идти по жизни, не совершая ошибок.
– «Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?»
Я обернулась на голос. Тихий бархатный. Николас. Он замолчал. Я широко открыла глаза, но губы сами начали движение.
– « Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор - ресниц твоих движенье.
В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих, - я ослеп давно», - закончила я за него.
Он улыбнулся, не сводя с меня взгляд. Николас сидел в одном из кресел, что стояли в углу. Бабочка развязана, теперь висела на его шее, как широкая верёвка. Рубашка расстёгнута до середины груди.
– Не знала, что ты знаешь, кто такой Шекспир.
– Не знал, если бы не бабушка, любившая литературу. Она заставляла меня учить её любимые сонеты, говоря, что однажды я смогу завоевать сердце девушки, прочитав ей стих Шекспира.
Николас усмехнулся. А я растерялась от такой откровенности. Услышать сонет из уст Николаса – это что-то невероятное и незабываемое.
Я стояла, не двигаясь. Было что-то жутко романтичное в этом моменте. Луна, океан, прекрасный Николас, я в платье принцессы, Шекспир. Жалко, что это всего лишь иллюзия. Луна – планета, спутник Земли. Океан – большое скопление воды в огромной яме. Николас не мой принц. Он скорее то самое яблоко, что стало роковым для Евы.
– Только не уходи, - Николас встал, а я напряглась.
Он был прав, я уже собиралась уйти. Оставаться с ним наедине – не лучшее решение.
– Я не буду приставать, - он поднял руки, - обещаю. Ты очень красивая. Утром выглядела ты болезненно. А сейчас, прям, сияешь. Это платье… оно… идеально тебе подходит.
Я смутилась. Сначала сонет, теперь вот комплименты от Николаса. Это слишком для моих ушей.
– Давай просто поговорим.
– О чём? – мой голос слегка дрожал.
– Откуда ты знаешь мистера Дика?