Печать зверя
Шрифт:
Мы насладились кофе под сенью экзотических лиан, природница щебетала о каких-то саженцах, которые наконец-то ей доверили, а я всё раздумывал, как же вежливо начать.
— Вас что-то беспокоит, Александр Лукич? — девушка чутко заметила моё состояние.
— Беспокоит, — признался я, намеки это было вообще не моё, поэтому я просто добавил: — Екатерина Дмитриевна. Ваш отец.
Не очень изящно, но уж как смог.
Природница стремительно побледнела, затем не менее стремительно покраснела и, по обыкновению, так захлопала ресницами, что кажется
Мне пришлось отстраниться от той бури эмоций, что овладела девушкой. Гремучая смесь практических всех возможных чувств пронеслась через неё, как ураганный ветер.
Я тактично отвел взгляд, чтобы дать ей время прийти в себя. Лишь боковым зрением видел, как она судорожно крутит кольцо на пальце.
— Как вы узнали? — очень тихо, едва слышно, спросила он после минутного молчания.
Буря в ней слегка улеглась, но всё ещё полыхала смесью гнева, тоски и стыда.
— Не думаю, что это важно, — я делал вид, что разглядываю пышные цветки, висящие поблизости, всё же она находилась в большом смятении. — Уверен, у вас на то веские причины. Но в связи с этим возникает некоторая проблема…
О выходке я решил пока не сообщать. И без того княжна была в шоке. Кто знает, как отреагирует на поведение родни. Не всё сразу.
— Тимофей, — вздохнула она. — Вы же про него?
— Ваша свет…
— Прошу вас, не надо! — вскинулась она. — Понимаю, что теперь это сложнее, но зовите меня по имени, граф.
На последнем слове она сделала легкое ударение и я всё таки посмотрел на неё. Обращение одновременно дружеское и указывающее на разницу наших титулов. Но я видел, что она это сделала из-за какого-то глубинного страха. Словно, обратись я к ней, как полагается, что-то кардинально изменится.
— Я вынужден спросить, прошу прощения. Но что случилось?
Девушка окаменела на какое-то время. Как-то сжалась и стала ещё миниатюрнее. Черты лица заострились, отчего она стала ещё красивее, как ни странно. Но это была выдержка, врожденная и воспитанная годами. Внутри неё бурлил океан.
Внешне ничем не выдавая себя, внутренне она всё же ослабила контроль. Вокруг нас зашелестели листья. Они потянулись к нам, укрывая чем-то вроде полога. Природнице очень хотелось отгородиться ото всего мира и она, сама того не осознавая, делала это при помощи своего дара.
— Екатерина, — негромко позвал я её.
Девушка вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Лианы замерли, магическое давление отступило.
— Простите, — виновато и несмело улыбнулась она. — Я знала, что это произойдет, рано или поздно. Признаюсь, мне отчего-то казалось, что никогда. Я легкомысленная, да?
Я вежливо промолчал. Правильного ответа на этот вопрос не было.
— Мне кажется, я ошиблась… — пробормотала природница.
И, после ещё нескольких секунд молчания, её прорвало. И исповедь была очень долгой. Наполненной таким множеством эмоций, что ей самой было впору романы писать.
Отцы и дети. Вечный конфликт, существующий с
Так случилось и с княжной Шишкиной-Вронской. Когда девушка потеряла мать, будучи подростком, это был удар, с которым справиться оказалось не под силу. Мужчины совсем иначе переживают потери и в семье нужной поддержки она не нашла.
Но, к счастью, выбрала путь не разрушительный, а созидательный. Её дар пробудился очень рано, не в последнюю очередь из-за потрясения и желание убежать во что-то лучшее. И, так как природная магия охотно ей подчинялась, девушка с головой ушла в магию.
Отец лишь радовался, ведь ему казалось, что его дочь позабыла беды и ожила. Так что ей дали полную свободу в этом «увлечении».
А вот когда она стала достаточно взрослой, чтобы глава рода задумался о выгодном браке, Екатерина уже стала другой. Одержимой своим аспектом и изучением. Ей хотелось развиваться, а не «прислуживать мужу».
В общем, отец и дочь в один миг узнали, что вовсе друг друга не знают.
Скандал, насколько я понял, был страшный. Потому что князь привел жениха сразу, без предупреждения. Ему и в голову не пришло, что девушке это вообще может не понравиться. Наоборот, ожидал радости и благодарности.
Ну а что получилось в итоге…
В итоге от весьма уважаемого семейства пришлось откупаться. Потому что оскорбление было нанесено ужасное. Екатерина не призналась, что именно она тогда сказала, но можно было догадаться.
Последующий за этим разговор с отцом тоже был предсказуем. Наговорили они друг другу слишком многое.
Как я понял, князь пригрозил тем же, чем и сыну. Лишением титула и наследства. Но с девушкой это сработало наоборот. Она сказала, что так тому и быть, хлопнула дверью и ушла.
— Я такого наговорила, Александр Лукич! — в чувствах природница повысила голос, но я накрыл нас воздушным заслоном, чтобы никто не смог услышать. — Он никогда меня не простит!
Знала бы она, что князь тоже думает о прощении… Но скажи я прямо — не поверит. Да и как я объясню, что знаю об этом?
— Так что нет у меня титула. Отец лишил меня его, и заслуженно. Но я не жалею! Я тут… — она обвела жестом растения. — Я тут счастлива, понимаете? И с Тимофеем… счастлива.
Нда, всё ещё сложнее, чем мне виделось. Вот было бы что-то… Прийти в тенях там, ну или на дуэль вызвать. До просто откупиться. Вот чёрт.
— Вы должны сказать ему, кто вы, — тихо произнес я.
Она снова вздрогнула, как от удара.
— Он меня тоже не простит, — она шмыгнула носом и совсем простецки потерла его ладонью.
Парень, безусловно, знатно обалдеет. Но прощать-то за что? Обман столь детский и понятный, с одной стороны. С другой… Да, это всё меняло и очень сильно.
После всего услышанного я уже понял, с князем они помирятся. Что один, что вторая, уже давно пожалели о горячности и своих поступках. Просто оба уверены, что обида другого слишком сильна.