Педагогические притчи (сборник)
Шрифт:
То и дело закрываю глаза и в своем воображении переживаю все заново: сижу за своей партой, выполняю задание, Вы незаметно подходите ко мне и шепчете: «Мальчик, мои пятерки краснеют рядом с двойками! Как быть?»
Ваш до боли взволнованный голос, Ваша прядь снежных волос, теплота Вашей ладони, взрыв в моем внутреннем мире…
Но тайна Момента Истины остается тайной!
Может быть, это и есть интуиция, Божественная педагогика, педагогическая искра Божия, Божий дар?
И кому дается Искра эта: только избранным или всем?
Вас уже давно
Где эта тайна: во мне или вне меня?
И как она выглядит: как Высшая Божественная Мудрость или как обычная «технология»?
Вера
Добрый мой Учитель, Дейда Варо!
Как многому Вы научили меня!
Пришел я к Вам с другом вместе, тоже Вашим учеником, хотели поздравить Вас с наступающим Новым годом.
Вы нас угостили сладостями и перед нашим уходом сказали:
– А вы подумали о том, что оставляете уходящему году и что не забудете взять с собой в Новый год?
– Как это? – удивились мы оба.
– Жизнь – это странствие, чтобы облагораживать себя. Зачем брать в долгую дорогу то, что будет мешать. И зачем пускаться в путь, если нечего искать!
Мы смотрели на Вас вопросительно.
– Сделайте так, – сказали Вы, – берите лист бумаги и запишите на нем, от чего вам надо избавиться и что надо приобрести. В течение года держите вашу запись при себе и следите, чтобы выполнить. Ты, наверное, отдашь уходящему году последние папиросы… – обратились Вы к моему другу, и он покраснел до ушей. –
А тебе, думаю, захочется усилить твои литературные познания…
После того памятного дня прошло более полвека. До сих пор не бросаю это занятие перед наступающим Новым годом: благодарю уходящий год за подаренные мне 365 дней жизни и оставляю ему мои пороки. А в Новый год вхожу с новыми намерениями, мыслями и делами.
Я убедился, что время действительно условное понятие; от нас зависит, ускорить или замедлить его ход, или вообще приостановить. Скажите, что означает время, в котором нет смысла жизни, и каким оно становится, если наполняется устремлением?
Так дожил я до сегодняшнего дня, и годы превратились для меня в аккорды жизни.
Вот и на это раз сижу и размышляю.
Судьба делает мне подарок: становлюсь участником наступления необычного Нового года, который вводит человечество заодно и в XXI век, и в Третье Тысячелетие.
Не стану разглашать все сокровенное моих предновогодних записей, но скажу вслух о том, ради чего стоит мне жить и любить Жизнь. Это заповеди, которые задаю самому себе.
Вхожу в Новый – 2001 год, в Новый – XXI век, в Новое – Третье Тысячелетие с Верою в Творца и Верою в то, что Педагогика, которой я служу, есть промысел Создателя, и потому я, как и любой учитель, есть «соработник у Бога».
Каждого, кто меня окружает и будет окружать, считаю Учителем своим. Я – ученик своих учеников.
Исключаю
Давно я сжег в себе зависть и ненависть. Сожгу теперь все остатки раздражения и неприязни. Даю торжествовать в сердце моем любви и умиротворению.
Вхожу в Будущее со своим видением Ребенка: если Вселенная действительно беспредельна, а Природа не имеет исчисления в своем творчестве, то Ребенок – единственная модель Вселенной и Природы.
Буду ценить и уважать свободную мысль любого и буду беречь свою свободную жизнь.
Буду жить по зову вековой мудрости: утверждающий – богат, отрицающий – беден.
Берите, люди добрые, если желаете, дары моего духа. И скажу сердечное спасибо каждому, кто улыбнется мне.
Ну как, мой Дорогой Учитель, приняли бы Вы меня таким в Наступающую Эпоху Духа и Сердца?
Слезы познания
Удивительный мой Учитель, Дейда Варо!
Как любили мы Сандрика, сына великого режиссера Сандро Ахметели. Родителей репрессировали, и он не знал, где они и живы ли. Вы, наверное, смотрели в театре им. Руставели постановки Ахметели и потому воспринимали сына «врага народа» через его горе.
Сандрик умел читать выразительно, артистично.
И когда надо было читать в классе вслух какое-либо литературное произведение, Вы, как правило, поручали это ему. Мы слушали, затаив дыхание, а Вы в это время выбирали место у окна и тоже забывали об уроке.
Но вот пришел он однажды и предложил почитать стихи. «Читай!» – сказали Вы. Он достал из-под парты маленькую книжку в темном переплете и начал читать. Был 1947 год, а стихи были Тициана Табидзе, запрещенные, ибо поэт считался «врагом народа».
Мы тогда всего этого не знали, но Вы же знали!.. Вы стояли у окна и слушали чтение стихов поэта тончайшей души. В классе витали радость, потом – грусть, потом – восхищение, потом – сожаление, потом…
И Вы, мой любимый Учитель, вдруг заплакали. Мы все видели, – а Вы и не скрывали, – как текли слезы по Вашим щекам. Вы утирали их кружевным платком, но слезам не было конца.
Только Сандрик не видел ничего, он весь был в поэзии и увлекал нас туда же. Слезы катились из наших глаз.
Урок в слезах, слезы в стихах, стихи в слезах…
Слезы омывали наши души и сердца.
Теперь, спустя более чем полувека, когда я вспоминаю наши уроки литературы, хочется задать Вам вопросы, чтобы разгадать Вашу тайну: почему мы на уроках больше читали, чем пересказывали «своими словами» прочитанное? Почему больше размышляли по поводу прочитанного, нежели отвечали на Ваши вопросы? Почему вы отпускали нас скорее озабоченными, чем выполнившими свой долг учениками? Почему время от времени мы видели слезы на Ваших глазах, которые заставляли нас тоже расчувствоваться?