Педофил: Исповедь чудовища
Шрифт:
Когда Хеллен прочитала это, ее пробрало. Она вспомнила крик, который, как ей казалось, она слышала зимой около дома, где проживал Джейсон Фрост. А еще она вспомнила о страшной трагедии ее родного Хэмптона — пропаже милейшей девочки, отличницы Лили. В ее обостренном сознании все эти детали слились воедино, указывая, намекая, что ее подозрения относительно двух мужчин, проживающих около кукурузного поля, могут быть небезосновательными.
Хеллен не стала тратить время на разговоры и раздумья. Она просто отправила нужный ей имейл и, взяв дома необходимую одежду, вооружившись двумя пистолетами, никому не сказав ни слова, отправилась
Офицер Эскамилла услышала звук ожившего дизельного двигателя.
— Отлично, — прошептала она, прислоняясь к толстому дереву.
Посмотрев меж густой гряды деревьев на плохо просматриваемый дом, полисмен стала ждать, когда мимо нее пронесется пикап.
Спустя полторы минуты в десяти-пятнадцати метрах от нее, прыгая и раскачиваясь на плохой грунтовой дороге, проехала черная «Тойота Такома». Ступая вокруг дерева, проводив ее взглядом, Хеллен вытащила из-за пояса хромированный револьвер.
— Смелей, Эскамилла, — тяжело вздохнув, подбадривала она себя.
Дождавшись, когда шум двигателя полностью растворится в тишине, она, внимательно смотря по сторонам, пошла в сторону дома.
Чавкая, резиновые сапоги впивались в холодную мягкую землю. Держа револьвер двумя руками, полисмен подошла к крыльцу. Подняв правую руку, она несколько раз кулаком постучала по двери. Убедившись, что в доме никого нет, она отошла от двери на два шага и, взяв небольшой разгон, ударила грязным резиновым сапогом по белому дереву. Замок сломался, возникла сантиметровая щель, но двери по-прежнему были заперты. После второго удара они с грохотом распахнулись, стукнувшись о стену.
Взбудораженная, Хеллен выставила перед собой оружие и не спеша вошла внутрь дома. Перед ней был коридор, ведущий к заднему входу, и лестница на второй этаж. Вглядываясь в углы, огибая их, она направляла револьвер туда, куда смотрела. Вокруг нее был простой деревенский антураж. Гостиная и кухня были аккуратными и прибранными, сомнительно, что подобное жилище принадлежит маньяку или педофилу. Но и фермеру оно не принадлежало, тем более что в последнее время поля Джейсона были какими-то неухоженными, запущенными.
Первый этаж показался Хеллен неприметным и скучным, там не было ни намека на связь двух мужчин с похищением. Ей определенно нужны были спальни хозяев, их шкафы, где вдалеке от глаз посторонних хранятся личные вещи.
Лили сидела в своей крошечной камере для пыток, где было все для выживания. Ее реальность плавилась, уничтожая остатки здоровой психики. В последнее время ее стали мучить панические атаки, ей казалось, что она задыхается и что вот-вот ее сердце остановится. В этих атаках самое омерзительное было не столько само состояние, сколько итог. Они заканчивались ничем. Она так и не задыхалась и не умирала. Да, однажды она на пике паники и галопирующего сердцебиения почувствовала, что теряет сознание. В то мгновение она ощутила, как все тревоги, страх, боль и жуткие воспоминания оставили ее и престали терзать.
«Наконец-то», — подумала в то мгновение она.
Из ее красивых глаз
Она долго плакала, когда проснулась. Плакала без слез, потому что было нечем. Единственную оставшуюся слезу она оставила как раз для своей смерти, чтобы хоть кто-то по ней поплакал. Но судьба отобрала у нее даже эту возможность.
Лили показалось, что кто-то постучался во входные двери, расположенные этажом выше. Спустя несколько секунд послышался звук, будто кто-то выбил их. Девочка не обратила на шум внимания, зная, что это галлюцинация. Лежа в сером старом платье на полу, повернувшись на левый бок и согнув ноги, положа две ладошки себе под голову, она закрыла глаза в надежде, что скоро заснет и ей приснится мама.
Хеллен поднялась на второй этаж… Энергетика дома была тяжелой. Казалось, здесь не просто тихо, из дома будто высосали весь воздух, отчего образовался абсолютный звуковой и эмоциональный вакуум. Нигде не было ни картин, ни фотографий, ни распятий.
В глаза полисмену бросилась дверь, расположенная у окна в конце коридора. Она была металлической и состояла из сваренных листов стали. Хеллен почувствовала, что все, что ей необходимо, за этой дверью. Подняв револьвер и направив его на замок, она выпустила в него всю обойму.
— Помогите! Спасите! Мы здесь! — вскочив с матрасов, принялись кричать закованные в ошейники дети.
Погружающаяся в глубокую дрему Лили открыла глаза. Спустя секунду она поняла, что услышанные ею сквозь сон восемь громких хлопков ей не померещились.
Глубоко нервно задышав, девочка вскочила с пола.
— Спасите нас! Спасите, прошу! — прокричала она, раздирая себе глотку.
Хеллен вошла в спальню Джейсона. Ее тут же обескуражил неприятный запах старости. Комната была пыльной, в глаза бросалось внутренне запустение, было видно, что в комнате давно никто не убирает и не живет. В общем, там не на что было смотреть — выгоревший ковер, кровать, шкаф, стол, несколько мониторов и кучу DVD. Их количество поражало. Вся стена напротив кровати от потолка до пола была в пронумерованных коробках без надписей. Рядом со столом стояли на штативе три небольших цифровых видеокамеры.
Хеллен засунула револьвер в висящую на поясе кобуру. Она направилась к столу, на котором стояли несколько мониторов. Пол под ее ногами заскрипел. Оглядевшись, она заметила три продолговатых коробки за мониторами. В них находились фотографии, сделанные на полароид. Хеллен потянулась рукой и вытащила стопку фотографии.
— О боже, — еле сдерживая слезы, прошептала она.
На снимках, которые листала офицер Эскамилла, были запечатлены обнаженные дети — и мальчики, и девочки. Ужасно, но некоторые из них, видимо, не понимая, что с ними происходит, улыбались.
Хеллен кинула фото на пол и взяла еще несколько снимков из другой коробки. Ее накрыло волной тошноты, отвращения и боли одновременно.
На фотографиях из второй коробки был запечатлен половой акт со взрослым хорошо сложенным мужчиной, чьего лица не было видно. У одних жертв лица были искажены в страдании и крике, у других на лице было отрешенное спокойствие, будто дети были мертвы — не то снаружи, не то внутри. Хеллен перевернула фото — на обороте серым карандашом была начиркана цена $ 500.