Педология: Утопия и реальность

Залкинд Арон Борисович

«Между возможностьюпостроения социализма и действительным его построениемсуществует большая разница. Нельзя смешивать возможность с действительностью» [276] .

Через два года, в политическом отчете XVI Съезду тов. Сталин снова поднимает вопрос о возможности и действительности в связи с трудностями борьбы за построение социализма.

«…самый характер наших трудностей, являющихся трудностями роста,дает нам возможности,необходимые для подавления классовых врагов.

276

Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10-е, с. 233.

Но

чтобы использовать эти возможностии превратить их в действительность,чтобы подавить сопротивление классовых врагов и добиться преодоления трудностей, для этого существует лишь одно средство: организовать наступлениена капиталистические элементы по всему фронтуи изолировать оппортунистические элементы в наших собственных рядах, мешающие наступлению, мечущиеся в панике из стороны в сторону и вносящие в партию неуверенность в победе» [277] .

277

Сталин, Вопросы ленинизма, с. 386–387.

И дальше, в этом же отчете тов. Сталин говорит: «Выходит, что вполне допустимы случаи, когда возможности для победы имеются, а партия не видит этих возможностей или не умеет их правильно использовать, ввиду чего вместо победы может получиться поражение» [278] .

В следующем году, в речи на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности тов. Сталин ставит вопрос о возможностях и действительности в связи с выполнением контрольных цифр, а в речи на совещании хозяйственников в июне 1931 г. в связи с выполнением производственной программы снова повторяет, что претворение возможностей в действительность «зависит исключительно от нас самих, от нашего умения и нашего желания использовать имеющиеся у нас богатейшие возможности» [279] .

278

Там же, с.188., с 409–410.

279

Там же, с 409–410.

Как видно из приведенных цитат, тов. Сталин, говоря об объективных возможностях, всегда подчеркивает, что для превращения имеющихся возможностей в действительность всегда необходимо активнейшее организованное вмешательство в ход развития, необходимо организованное действие, причем он тут же с гениальной простотой и предельной ясностью этот план всегда и намечает.

Закономерностей развития ребенка лженаука педология искала в стихийных воздействиях среды, не учитывая того, что превращение тех или иных возможностей в действительность, особенно в социалистическом обществе, необходимо связывать с целеполагающей деятельностью человека, с организованным вмешательством в процесс развития, в данном случае в процесс развития ребенка, вмешательство, которое осуществляется прежде всего через школу, через обучение.

Но этого мы, бывшие педологи, как раз и не учитывали. Идя на поводу буржуазные теорий, мы извращали истинную картину развития ребенка в наших, в социалистических условиях, а поэтому мы не только не помогли, но вредили нашей школе.

Вместе с буржуазными теориями мы заимствовали и буржуазные методы исследования ребенка, в том числе и метод тестов, о котором мы будем говорить особо. Преимущественное место, как мы уже указывали, отводилось биологическим методикам, но и методу тестов мы оказывали особое предпочтение.

В своем уже упомянутом нами докладе на первом педологическом съезде Залкинд, исходя из того, что на первое место нужно поставить «диалектически-целостное и объективное» изучение ребенка, наряду с теми методиками, о которых мы говорили выше, — рекомендует биометрию, наблюдение, рефлексологический и «объективно-психологический» эксперимент, статистику и методику тестов.

К обоснованию «целостного изучения» в педологии Залкинд возвращается не один раз и после этого съезда. Много о «целостном подходе» к изучению ребенка говорили и другие бывшие педологи, особенно Моложавый. Именно из-за принципа целостности ими отрицалась необходимость существования многих наук, изучающих ребенка.

Все эти науки должна, по мнению Залкинда и его сторонников, заменить педология. Легко видеть,

что здесь педологи на первое место выдвигали синтез, умаляя значение анализа. Но о неправильности такого подхода писал еще Энгельс. В его «Диалектике природы» мы находим следующее:

«Индукция и дедукция связаны между собой столь же необходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того, чтобы превозносить одну из них до небес за счет другой, лучше стараться применять каждую на своем месте, а этого можно добиться лишь в том случае, если иметь в виду их связь между собой, их взаимное дополнение друг другом» [280] .

280

Энгельс, Диалектика природы, 1932, с. 34.

Исходя из этого, Энгельс защищает и необходимость существования отдельных научных дисциплин, которые заняты изучением различных форм движения. «Классификация наук, — пишет он, — из которых каждая анализирует отдельную форму движения или ряд связанных между собой и переходящих друг в друга форм движения, является также классификацией, иерархией, согласно присущему им порядку, самых этих форм движения, и в этом именно и заключается ее значение» («Диалектика природы» 1932, с. 18).

Вряд ли нужно доказывать, что с этой точкой зрения ребенка могут изучать различные научные дисциплины, каждая со своей специфической точки зрения. Но с этим как раз не соглашались бывшие педологи, считавшие, что педология может заменить все эти науки своим «целостным» подходом к изучению ребенка.

Как же понимал Залкинд этот целостный подход?

Ответ на этот вопрос мы находим в его большой статье в журнале «Педология» (№ 2 (14), 1931).

«Мы изучаем все элементы личности в их организации, в их органической взаимосвязанности с точки зрения психофизиологического к ним подхода», — пишет он здесь. Казалось бы, что здесь и нужно раскрыть, как же нужно подходить к личности ребенка, взятого в педагогическом процессе, в процессе овладения основами наук. Но об этом Залкинд не упоминает даже там, где речь идет о памяти, внимании и т. д… Он и здесь подчеркивает только, что эти функции, как и весь «фонд психических механизмов надо изучать под углом зрения системной боевой установки: внимание как орудие для захвата, для актуального боевого приспособления и т. д. и т. п.». О «боевой установке», «боевом захвате» Залкинд говорит во многих своих работах. Уже сам термин совершенно определенно говорит о том, что здесь ребенок резко противопоставляется среде. Среда для него нечто враждебное, что нужно с боем покорить, «захватить». В этой именно борьбе, по мнению Залкинда, и крепнет организм ребенка.

Эту точку зрения Залкинд выдвинул в противовес своим прежним ламаркистским позициям. «Ламаркизм, — пишет Залкинд, — обязательно перерастал в психологии в антипсихологизм. Вот почему не случайно, что многие из нас, стоящие в проблеме развития на механических позициях, оказывались на таких же позициях и в психологии». [281]

Залкинд не замечает, что его «новая» точка зрения оказывается той же точкой зрения ламаркистов. В самом деле, ведь «боевая установка» ребенка в отношении среды есть та же «активная установка» организма в отношении среды, о которой говорят ламаркисты. Характеризуя ламаркистов, Залкинд пишет: «Психо-ламаркизм — это попытка внедрить в организм телеологию, целевой отбор, целенаправленность. Организму присущ порыв к развитию, и все, что происходит в организме, происходит целеустремленно». [282] Залкинд делает вид, что критикует «психо-ламаркизм», но легко догадаться, что именно отсюда взял Залкинд свою «системную боевую установку», что ребенка он так же противопоставляет среде, как противопоставляют биологи среде всякий живой организм. Но тогда какую же роль в развитии ребенка должна играть школа? Как согласовать эту точку зрения с теми задачами, которые осуществляет наша школа, стремящаяся дать детям «основы наук», обогатить их память знанием «всех тех богатств, которые выработало человечество?»

281

«Проблема развития», лекции для аспирантов, чит. в Инст. им. Бубнова 27 октября 1935 г.

282

«Проблема развития», лекции для аспирантов, чит. в Инст. им. Бубнова 27 октября 1935 г.