Педология: Утопия и реальность

Залкинд Арон Борисович

Половое воспитание и социалистическая сублимация

Одной из наиболее значимых для педологии была проблема полового воспитания. Западные просвещенцы, по мнению А. Залкинда, были заинтересованы в неравноправии обоих полов, стремясь как можно раньше «оторвать половину трудовой человеческой массы от тех боевых, классовых позиций, на которых обретается вторая, мужская половина» [37] . Второй, не менее актуальной проблемой было содержание переходного периода, ведь в преддверии половой зрелости подросток особенно восприимчив к воспитательным влияниям, несмотря на возможные проявления им агрессии, замкнутости, возбуждения или болезненной сосредоточенности интереса на половой сфере. В этих случаях А. Залкинд пользовался своеобразно механистической трактовкой понятия сублимации, невольно создавая образ глобальной машинерии и предлагая «переключать избыточную энергию», «преобразовывать половую доминанту» или «перемещать психическую активность» на социально-творческие

пути. Требовалось кропотливое выявление и развитие «замаскированных» коллективистских тенденций в психике подростка — иной раз оказывалось достаточно одного «толчка в самое чувствительное место, чтобы эта маскировка была взорвана» [38] .

37

1, с. 69.

38

2, с. 194.

Благотворное влияние коллектива, восторг общественных устремлений и организованные воздействия чуткой педагогической среды должны были выправить распущенного подростка, даже если речь шла о детской проституции или о врожденной гипертрофии половых влечений, ведь именно «дезорганизующие нагнетания хаотической среды превращали холмик анатомического дефекта в Монблан полового уродства» [39] . Новая система общества обещала создать «сублимирующую атмосферу», «чистый, здоровый, сублимирующий воздух» взамен прежнего, отравленного «сверхсексуальными миазмами» [40] . К тому же лишь социально-творческая сублимация могла освободить ребенка из плена болезненной религиозности, «в корнях которой слишком часто пугливо трепещет запутавшаяся сексуальность» [41] . Никчемный романтизм, завороженность мистическим туманом и эгоцентрическая направленность буржуазного искусства «вынуждали» к его радикальной переоценке — в этот список попадала «вся почти дореволюционная художественная, в том числе и специально детская, литература, все почти искусство, уделявшие чисто половой романтике (явной и замаскированной) в десятки раз больше места, чем последняя того социально и биологически заслуживала» [42] .

39

2, с. 237.

40

2, с. 243.

41

2, с. 249.

42

2, с. 252–253.

Рассуждая о необходимости ненавязчивого повышения «половой грамотности молодняка», А. Залкинд успокаивал излишне идеологически чутких оппонентов, что здоровый интерес человека к собственному телу не идет вразрез с основными задачами социалистического строительства: «В этом гигиенизме, в основе, нет грубого шкурничества — в нем господствует принцип социально-ценностного подхода к организму как к классовой творческой машине, которую в интересах революции следует рационально использовать» [43] . В этой связи предлагалось развернуть борьбу за оздоровление полового быта: «Много поклепов сыпалось на юношеские головы по поводу якобы господствующего в молодняке полового разгула, но десятилетие подытожило все материалы и сняло позорное обвинение с советского молодняка» [44] .

43

2, с. 121.

44

Там же.

Революционная эпоха обостряла вопрос о «трудных детях», требовала организации домов для сирот и беспризорников, а также выработки особой методики воспитания этих детей. Надо сказать, что контингент детдомов рассматривался педологами как вполне благодатный «материал» для воспитательных воздействий, ведь беспризорники не были отравлены мещанским или крестьянским эгоизмом и шкурничеством, а, напротив, имели ряд первичных «навыков коллективизма». А. Залкинд справедливо призывал именовать их «временно выбитыми из колеи», а не «дефективными и дегенератами». Даже характер и поведение выраженного психопата считались более доступными для «планового регулирования» [45] , чем внутренняя жизнь сытого эрудита с «паразитическими установками». Особенно легко поддавались влиянию новых методик воспитания, по выражению А. Залкинда, «организмы из неимущих общественных групп» — пролетариата, беднейшего крестьянства или маргиналов, — было лишь необходимо создание специальных целевых соблазнов «для воспитываемых организмов» [46] .

45

1, с. 90.

46

1,

с. 156.

Вообще педологический пересмотр отношения к норме заставляет вспомнить работы А. Фуко, в которых показана обусловленность культурно-исторической ситуацией таких оппозиционных понятий, как «безумие — норма» или «преступление — законопослушность», — действительно, не так давно эпилептичек принимали за ведьм и отправляли на костер, а иной раз почитали их за великих пророчиц. А. Залкинд также отмечал, что уклонения от социальной и этнической нормы «можно изучать лишь после определения самого понятия этой нормы» [47] .

47

1, с. 183.

О любви как таковой речь в работах А. Залкинда, разумеется, не идет — разве что о «любовном изучении» детской психики классом пролетариата [48] или о «любовной перепечатке западными друзьями целой серии левых советских писаний» [49] . Организм, по мнению А. Залкинда, всегда функционирует «не как индивидуум, а как неотрывная органическая часть коллектива, вне которого немыслимо ни одно движение тела, ни одна хотя бы самая интимная функция» [50] . Искренняя пылкость в очередной раз превращала апологию коллективизма в удивительную самопародию.

48

1, с. 90.

49

1, с. 102.

50

1, с. 170.

Педология А. Залкинда и фрейдизм

А. Залкинду не раз приходилось опровергать подозрения и упреки в чрезмерной приверженности фрейдизму — в конце концов именно эти обвинения лишили его возможности публиковать свои труды, выступать на съездах и конференциях. Ему не удалось переубедить оппонентов, — сколько он ни пытался подчеркивать, что психоанализ ценен для него только рядом клинических наблюдений над динамикой психических процессов, а как система мировоззрения абсолютно неприемлем из-за «антимарксистских» метафизических уклонов, пансексуальности, качественного противопоставления сознания подсознанию и общего «пессимизма».

Тем не менее А. Залкинда не случайно беспокоили подобными нападками. Несмотря на утопизм основных положений о необходимости создания нового человека, он достаточно тонко чувствовал некоторые нюансы и закономерности личностного развития — профессионализм опытного психоневролога, хоть и деформированный пафосом социально-революционной романтики, не позволял ему напрочь отречься от всех достижений западной психологии. В конце концов психоанализ тоже по-своему ратовал за «рационализацию», творчески-целесообразное использование психического потенциала и — в идеале — «перевоспитание» человека, который смог бы вытаскивать на свет сознания и приручать собственные комплексы.

А. Залкинд невольно наделял психику человека способностью к безотчетной, стихийной телеологии, в чем-то действительно приближаясь к фрейдистскому толкованию патологической динамики и полагая, что любое психогенное заболевание представляет из себя разветвленную систему «боевых уловок организма», способного совершать «блестящие вылазки в болезнь». Так же и в разговоре об избирательности внимания, — на время забывая о своем резком несогласии с «качественным разделением сознания и подсознания», — он отмечал, что особенности концентрации во многом зависят от «подсознательного сосредоточения с резко выраженным целевым устремлением, с богатейшим, непрерывающимся фондом организованных внутренних и внешних впечатлений» [51] . Подобное признание глубины психики человека позволяло идеологически устойчивым оппонентам А. Залкинда упрекать его за «реверансы» фрейдизму.

51

1, с. 188.

Кроме того, — особенно в изучении проблем переходного возраста — А. Залкинд, во-первых, подчеркивал значимость сублимационных процессов и, во-вторых, следуя психоаналитической традиции, отмечал возможность «переноса» чувств и комплексов подростка на личность руководителя или врача: «„Перенос“ чрезвычайно чуткий оселок для испытания остроты педагогического дарования воспитателя» [52] . Да и протестуя против фрейдистской трактовки невротических заболеваний как количественного изменения нормы, А. Залкинд в других главах признавал, что «разгадать здорового ребенка можно лишь через ребенка, выбитого из колеи, так как именно в этом ребенке вся проблема детского здоровья максимально заострена» [53] .

52

2, с. 211.

53

2, с. 198.