Педология: Утопия и реальность
Шрифт:
Крупнейший педагог современной Америки, Дьюи,либеральнейшим образом радея о детских интересах, изолировал детей от «ужасной современной общественности», скрыл от них «язвы классовой борьбы» и вернул им «беззаботность», «свободу» примитивного, древнего, «воистину детского» бытия.
Следуя за биогенетическим законом, Холл,отец педологии, настаивает на мистическом фонде детского периода и предостерегает против совместного воспитания полов. Один из ученейших педологов Германии, тоже биогенетист, Ферстер,насыщая церковным ладаном воспитание и разделяя мальчиков — козлищ от девочек — овец, ухитрился даже в коллективизм детский вплести черты первобытной психики
Вождь сверхромантической школы в немецкой педагогике, впавший даже в острую ссору с правым лагерем, Винекен,по стопам того же «рецидива древности», влачит чуткие и одаренные юношеские группы по лесам и горам Германии, «помогая» им в романтической обстановке «изживать» охотничье-кочевые инстинкты предков (почему бы ему не потянуть ребят на фабрики, в рабочие подвалы, к голым батракам?!).
Мировой бойскаутизм в стержневом своем содержании носит все те же биогенетические черты «надсоциальной» романтики, отрыва от «классовых язв», внедрения в прошлое.
Одна из наиболее прогрессивных современных педологов — М. Монтессори [61] — все же настаивает на стихийной истине, вырастающей изнутри самого ребенка, требует мистически-покорной «слиянности» детей с природой. Выступления английского министра народного просвещения лорда Перси и других, менее речистых «наркомпросов» Запада, «международные» съезды по «этике», съезды и конгрессы по половому воспитанию, — в методологических своих обоснованиях опираются на отчужденность детства от материализма и современности.
61
М. Монтессори впервые в истории педологии дала ряд серьезно биологически обоснованных, ценнейших методических советов о динамизации темпа развития детских свойств. К сожалению, и в методику ее, в идеологию внедрилась гниль, много гнили.
Опасно было бы думать, что все биогенетисты грубо заостряют свои основные положения. В том-то и дело, что нет. Явный мистицизм и резкое ханжество било бы в нос, и потому в педологических учениях строится сложнейшая маскировка, скрывающая слишком наглую буржуазно-классовую сердцевину.
Под флагом «точнейших» биологических фактов, под соусом абсолютного классового «нейтралитета», зачастую даже под маркой «критического» отношения к биогенетизму, совершается незаметная, непрерывная, чудовищно-влиятельная научно-растлевающая работа, которая бьет и будет бить, притом пребольно, новорожденную пролетарскую педагогику. Особенно опасны мимикристы, «будто бы не биогенетисты», которые, если не распознать их вовремя, сыграют роль троянского коня.
К чему сводится основная сущность биогенетического закона в приложении его к внеутробному человеку? К двум органически увязанным моментам:
1. К признанию диктаторского приоритета в детстве древнегобиологического опыта над новым.
2. К исчерпывающей эндогеннойобусловленности основных этапов детства.
Отсюда уже рост ребенка как эволюционное изживание древнего опыта. Отсюда же и «свобода» воспитания как единственный путь для правильной «стопроцентно» эндогеннойэволюции: детская среда должна быть оторвана от среды взрослых.
Не будем здесь улавливать ханжескую фразеологию в буржуазной «свободе воспитания» при условиях свободной эксплуатации, — спор придется вести не на социологическом, а на биологическом фронте, так как биогенетисты оперируют психофизиологическим материалом.
Можно ли, надо ли целикомотвергнуть биогенетический закон в отношении к внеутробному детству? Конечно, нет. Это было бы вопиющей биологической безграмотностью. Древний опыт человечества не мог, понятно, не
Вопрос лишь о том, в какой степени, в какой последовательности он воспроизводится, какова взаимозависимость его с новым опытом человечества, с какой силой подавляет он новую эволюцию, отбираяили отталкиваяразнообразные ее элементы. Спор о количестве незаметно переходит тут в войну за качество, именно на вопросе о «степени» и заострится грядущий психофизиопедагогический бой.
Если будет «доказано», что мощь древнего биологического фундамента диктаторски распоряжается всеми молодыми накоплениями, отбирая их по-своемуи приспособляя их к себе, — это определит целиком и пути, и темп нового биологического роста. При этой победе ультрабиогенетистов нелепо будет, конечно, мечтать о соответствии темпа и содержания биологической эволюции человека темпу и содержанию социальной его эволюции. Социалистический организм заставит долго себя ждать, природа человека бурно «взбунтуется» против насильственно вдавливаемого в нее социализма.
«Во имя предупреждения биологической гибели человека следует максимально смягчить темп и фон развертывающихся социальных событий; одним словом, долой пролетарскую, социалистическую революцию», — таков фактически главный социально-педагогический тезис биогенетистов, если обнажить их теории от сознательного и бессознательного ханжества.
К чему сводятся основные психофизиологические материалыбиогенетистов? Момент рождения человеческого детеныша застает его на стадии повторения начальной истории первобытного человечества. Отсутствие, потом появление и рост нервно-координирующих аппаратов, постепенность развития органов чувств, смена первичных детских инстинктов, переход от ползанья к вертикальному положению, эволюция речи, типические черты растущего детского мышления и эволюционирующей эмоциональности, содержание и этапы развития интересов, игр и характерных действий подрастающего ребенка, — все это поочередно воспроизводит наиболее специфические периоды культурно-биологического продвижения всего человечества.
Отсюда, подавляющая часть детского возраста внутренне руководится социальным и биологическим опытом древности, и более молодая часть истории человечества проталкивается в организм лишь в последние, предзрелые годы развития, занимая, очевидно, в организме поверхностное, непрочное положение, оказываясь жалкой в своем биологическом влиянии.
Отсюда и « сугубая поверхностность»накоплений, образовавшихся в процессе личной жизниорганизма, — накоплений благоприобретенных, воспитанных, — вполне пассивная их роль, « рабская зависимость» от диктатуры древнего биологического фонда, который «отбирает»эти накопления «по своему вкусу» и «направляет»их по «своим» путям. Так как организм этим биологическим наследством спасал себя тысячелетия, — очевидно, премудрость последнего «вне подозрений», т. е. несомненны и права его на власть.
Отсюда же и бесправие новой среды, отсутствие у нее возможностей глубоко влиять на древний биологический фонд, — противопоставление древнего новому.Если мудрая природа, защищая внутриутробные периоды «изживаний», создала для бронировки особо благоприятную, непроницаемую для внешних влияний среду — в виде вод, находящихся в плодном мешке, — педагогика должна создать такие же «воды» в периоды внеутробного изживания.
Как мы видели, биогенетисты умело устраивают эти «водяные заграждения» (Дьюи и другие), и питомец их будет приходить к зрелости социальным «девственником», впитавшим современную реальность через призму древности, пропитавшим свой мозг надсовременной, надсоциальной романтикой.