«Пегас»
Шрифт:
"Я спрашивал себя о том же", — сказал Пол, протискиваясь вперед к воротам. "Люди идут. Люди идут. В любой момент. В любой момент".
"Это похоже на родильное отделение", — сказала Миранда, наблюдая, как другие путешественники с рейса 2162 выходят из ворот с багажом в руках.
Пол вспомнил, как в последний раз видел Хадиджу Исмайлову, которой с 2014 года не разрешалось покидать родной город Баку. Эти годы она провела в предварительном заключении, затем в тюрьме, а потом жила под запретом на выезд. За это время власти Азербайджана не проявляли снисхождения. Когда мать Хадиджи отправилась по адресу из Баку в Анкару для лечения рака, Хадидже было отказано в просьбе сопровождать ее. Ей также не разрешили выехать из страны, чтобы побывать у смертного
"Ты знаешь, сколько времени прошло?" сказал Пол, наблюдая за тем, как путешественники продолжают выходить из ворот прибытия на главный конгресс. "Почти восемь лет".
Пол и Миранда наконец увидели Хадиджу в пестрой розовой рубашке через стеклянные двери, ведущие от выхода на посадку. Она была одним из последних пассажиров, попавших в главный терминал, но ее уже не было. Наконец-то. Пол и Миранда подбежали к своей удивленной подруге и заключили ее в объятия. Все трое одновременно смеялись и плакали. Хадиджа Исмаилова временно и нехарактерно для себя не могла говорить.
"Вау, привет", — это все, что смог сказать Пол. "Вау. Вау."
"Наконец-то", — смогла сказать Хадиджа. "Столько лет прошло".
"Мы считали семь с лишним лет, — ответил Пол.
"Нет, нет, меньше семи", — ответила Хадиджа, внезапно вернув себе самообладание. Она была прежде всего журналистом, по образованию и инстинкту. Даже в самые эмоциональные моменты для Хадиджи была важна точность. "В октябре будет семь".
Хадиджа думала об Анкаре как о временной остановке — в ее планы входило как можно скорее вернуться к своей работе в Азербайджане, поэтому она приехала, как и положено гостю, как учила ее мать, с едой в руках. Накануне она приготовила виноградные листья, фаршированные говядиной, и ее долма оказалась среди салатов, запеченной рыбы и вина на столе в тот вечер, когда Пол, Миранда, Хадиджа, журналист Дрю Салливан, сестра Хадиджи и еще несколько друзей устроили праздничный ужин, затянувшийся до глубокой ночи. Все было как в старые добрые времена: Хадиджа разливала вино, подавала блюда и рассказывала о том, как правильно готовить плов. "Стенки сковороды должны быть такими же горячими, как и дно", — говорила она. Если она была в настроении (а для этого не требовалось много вина), Хадиджа включала свой прекрасный голос, чтобы исполнить "Марш Азербайджана", национальный гимн, восстановленный в 1992 году после семидесятилетнего вынужденного перерыва во время советского господства в ее родной стране.
Пол уже несколько дней предвкушал это торжество, вспоминая различные счастливые вечера с Хадиджей, когда ему еще разрешалось посещать Баку. Основатель проекта по освещению организованной преступности и коррупции, Пол работал с Хадиджей уже пятнадцать лет, сначала как наставник, потом как коллега. "Мы ходили в бар, который находился немного в стороне", — рассказал Пол Миранде, когда они возвращались из аэропорта в Анкаре. "Мы веселились там, а потом шли к ней домой, чтобы повеселиться еще. Там был огромный стол, на котором было все, что угодно, всевозможные блюда. И это продолжалось — напитки, еда, все. У нас были хорошие вечеринки".
"Именно в этом, на мой взгляд, и заключается главная заслуга Хадиджи", — согласилась Миранда. Миранда работала в OCCRP с 2006 года и руководила освещением событий на Кавказе. Она была одним из тех журналистов, которые подхватили репортажи Хадиджи и следили за тем, чтобы ее истории продолжали рассказывать, даже когда Хадиджа была заблокирована азербайджанским правительством. "Она всегда на вечеринках. Я имею в виду, что это у нее в крови. У нее очень сильный дух дружбы".
"Она много работает, но при этом веселится, веселится, веселится", — вспоминал Пол. "И если честно, я никогда не видел ее злой, Хадиджа. Я видел ее немного расстроенной, когда она обсуждала что-то серьезное, но никогда не злилась".
На следующий день, когда все перешли к делам, все согласились с тем,
"Мы ели", — настаивал Пол. "И было много очень хороших историй".
"Кто-то должен остановить меня, когда я так много говорю".
Маленькая группа недолго шутила, потому что наконец-то, когда Хадиджа благополучно выбралась из Азербайджана, Пол и Миранда, а также их коллега-редактор в OCCRP Дрю Салливан смогли рассказать своему давнему коллеге о проекте "Пегас". "Так что я могу рассказать вам и раскрыть тайну", — сказала Миранда Хадидже. "Ты знаешь NSO? Израильская компания, которая продает программное обеспечение для слежки".
"Хорошо, — ответила Хадиджа, немного озадаченная.
Миранда рассказала об утечке и списке, а также о том, что более тысячи отобранных находились в Азербайджане. Хадиджа была в числе избранных, сказала Миранда, и велика вероятность, что ее телефон был взломан шпионской программой Pegasus. Ее адвокат также был в этих данных. "Все происходит в фоновом режиме, и вы даже не подозреваете, что заражены", — сказала ей Миранда. "И когда вы заражены, она передает ваши сообщения, ваши изображения, все, что происходило на вашем телефоне. Так что это очень, очень опасно, потому что вы не знаете, и это позволяет правительству или тому, кто является клиентом, по сути, получить все из телефона человека".
"И продавать его можно по закону?" спросила Хадиджа.
"Да".
Хадиджа сразу же согласилась, чтобы Миранда сделала резервные копии двух ее айфонов и загрузила их для анализа Клаудио и Дончи на предмет наличия инфекции. Она была рада услышать, что результаты будут готовы на следующий день. Хадиджа призналась, что шокирована количеством азербайджанцев, отобранных для возможного заражения "Пегасом" ("пустая трата государственных денег", — сказала она), но ее собственное присутствие в списке не стало большим сюрпризом. Она была бы больше удивлена, если бы ее не было в этом списке.
Основная трудность в жизни Хадиджи Исмайловой, из-за которой она попала в этот список, заключается в том, что она и президент Азербайджана Ильхам Алиев мало в чем сходятся, и меньше всего они сходятся в вопросе о Хадидже Исмайловой. По мнению президента Алиева, Хадиджа, как он заявил Госдепартаменту США еще в 2009 году, была "врагом правительства" и угрозой стабильности в Азербайджане. Хадиджа смотрит на вещи по-другому.
Хадиджа Исмаилова может точно сказать, когда до нее впервые дошло, что официальная точка зрения правительства не всегда совпадает с истиной, а значит, и с ее собственным мнением. Ей было десять лет, она сидела дома в Баку, тогдашней столице Советской Социалистической Республики, и наблюдала за своими родителями в момент накала страстей. Они смотрели в прямом эфире футбольный матч между Советским Союзом и Турцией. Родители Хадиджи были образованными и успешными профессионалами, оба инженеры. Ее мать оставила работу, чтобы остаться дома с детьми, а отец занял высокий пост в Министерстве энергетики в Баку.
Если ее отец и урвал кусок барышей, доступных любому беспринципному чиновнику в самом важном и прибыльном советском министерстве в Азербайджане, то это было трудно заметить. У семьи был комфортабельный коттедж на берегу, и она с братьями и сестрами проводила лето, купаясь в Каспийском море. Но, как и почти все азербайджанские семьи середины 1980-х годов, Исмаиловы зависели от небольших государственных пособий, гарантирующих снабжение семьи маслом, мясом, молоком, сахаром и другими основными продуктами питания. Хадиджа, вместе с имеющимся контингентом братьев и сестер, часто насильно отправлялась матерью за продуктами. Вероятно, маме нужна была компания, потому что она могла простоять в очереди четыре часа. Хадиджа считает, что примерно половину своего бодрствования она провела в очереди на рынке.