Пехота-2. Збройники

Брест Мартин

— Для командира — знайдемо. Борщ є свіженький, з тушенкой. Сало малий прислав, зара цибульку почистити — та й сідай. Пішли до бліндажу, я тобі підігрію.

— Пошли, — я только сейчас понял, что последний раз ел вчера, на пороге АТБ сжевав булочку. Потом запнулся. — Ааааа, стопэ. Построение сейчас. Потом замкомбата приедет… Поел, блин.

— Заходь, Мартинчику, заходь, синку, як будеш вільний. Борщику оставимо, — вздохнул Петрович, огладил усы и пошел к своему блиндажу.

Мы с ним были даже немного похожи — у него сын был примерно моего возраста, около тридцати, и Петрович, наверное, бессознательно переносил на меня отношение к сыну. Сын

его остался в каком-то селе в Черниговской области «на хозяйстве». Я знал, что именно сына призвали в четвертую волну и Петрович ходил к главе села и вместе с ним ездил в райвоенкомат, чтобы призваться вместо своего ребенка. Теперь этот огрядний, здоровенный и немного печальный дядька исправно, без залетов и херни, служил в РВП сорок первого батальона и носил странный позывной «Киллер». Киллером, правда, его никому и в голову не приходило называть, ну что это за позывной? Петрович был и оставался Петровичем — человеком, который из ничего мог построить что угодно, от КСП до блиндажа, любил вковтнуть и поговорить за жизнь, никогда не превышал нормы, варил вкуснейший борщ и жарил лучшую в роте картошку с луком и грибами.

Мдааа. Мысли упорно сворачивали на еду. Банка белорусской тушенки еще была где-то в кунге — пойти съесть по-быстрому? Не, не успею.

Я прошел опять по распадку, поднялся на холмик, к которому был пришвартован ЗиЛ с жилым кунгом, и ввалился в свой дом. В кунге было холодно — я не топил, и металлический ящик выстыл ровно до среднедонбасской температуры. Я поскидывал вещи под койку, наведя хоть видимость порядка, вышел, потом вернулся, взял Васин «пээм» прямо с кобурой и его же АКС. Надо пойти в оружейный ящик положить, а то сейчас припрется начальник и волать начнет.

Оружейный ящик у нас был, он же «місце зберігання зброї». Огромный, зеленый, с навесным китайским замочком. Это было хорошо. Плохо было то, что оружейный ящик стоял возле буржуйки на КСП, поэтому Шматко, исполнявший обязанности старшины, тут же приспособил его под склад кастрюль, липких сковородок и металлических тарелок. На оружейном ящике стояли бутылки с подсолнечным маслом, на нем же аккуратно ел купленную мною вчера «рождественскую» колбасу кот. Короче, ящик был похоронен под майном.

Вздохнув, я кивнул Сане, сидевшему за столом, согнал кота и принялся снимать тарелки-сковородки з «місця зберігання зброї». Блин, надо было не выеживаться и положить пистолет в «командирский» ящик в кунге, а автомат засунуть поглубже под койку. Ну да ладно, возвращаться в кунг было лень. В ящике лежали два автомата, десяток магазинов и какой-то пакет. Шо пакет тут делает? Ладно, потом, все потом.

Саня задумчиво вертел в руках погрызенный карандаш и рассматривал карту. Саня был сонным — он только недавно встал после ночного бдения на КСП, поэтому перед Саней стояла угрожающих размеров кружка с кофе и лежал кусок той самой колбасы. Саня задумчиво курил и обозревал стрелки, неумолимо бьющие в самое сердце Докучаевска — в «Памятник Милиционеру». Я захлопнул ящик, запер его и повесил ключи на гвоздик, вбитый в полку. Все, зброя под замком, надежно, як в банке.

— Пошли, — я махнул Сане. — Построение.

— А может, я тут посижу? — куда-то идти Сане было явно лень.

— Пошли-пошли. Я тебе интересное скажу.

— Вот мля, — проворчал Саня, но слез с лавки и попытался застегнуть куртку. Щегольская белая арафатка запуталась в собачке замка, Саня подергал и бросил. Ф — фатализм.

Народ потихоньку сбредался к площадке перед КСП. Военный порядок поддерживался неукоснительно —

все были кто-в-чем, половина — с кружками, исходящими паром под продолжавшим идти снегом. Из бани выглянул Ярик в синей олимпийке, спрятался, потом появился снова, набрасывая на плечи какой-то черный пуховик. Из «бэхи» показалась голова Прапора.

— Я отсюда послушаю, — крикнул он и заржал. Я улыбнулся. Хохмачи, мля.

Холм возле кунга был невысоким, несколько земляных ступенек. Я оглядел воинство. Воинство было типичное. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Все. Пятнадцать разновозрастных людей. Расслабленных, чуть ли не падающих от усталости друг на друга, со скучным выражением лица «че позвал?». На левом фланге посверкивал очками невысокий плотный Санчо. За спинами маленький механ Вася выяснял отношения с Дизелем, слышались тихие маты и названия неизвестных мне автомобильных запчастей. От толпы, которую никто в здравом уме и не попробовал бы назвать строем, отделился Саша, взошел на холм и стал рядом со мной.

— Товарищі офицери! — начал я. Буркотение смолкло, только механ продолжал бухтеть. — Васюм! Струнко!

Механ замолчал, обернулся ко мне и пихнул Дизеля. Дизель равнодушно пожал плечами.

— Так, граждане військовослужбовці, призвані за мобілізацією, а також ті странні люди, що добровільно підписали контракт! — начал я. — Начну с главного. Первое. Ярик, шо с баней?

— Гаряче буде вже за півгодинки, — пробурчал Ярик и перешел на русский. — Если бы некоторые не тупили…

— Сам ты тупил, — тут же отозвался Кирпич. Он, высокий и нескладный, сегодня сутулился больше прежнего.

— … Если бы некоторые не тупили — мы бы уже по воду поехали.

— Мастер, — я отыскал глазами зеленую флиску Толика. — Ты за рулем, едьте на «четырнадцатую» за во… по воду. Тока не завтыкивайте там.

— Принял, — кивнул Мастер.

— Сегодня, граждане подопытные, все должны помыться. Мне пофигу, как и когда. Вечером проверю лично. Все чистые, помытые, побритые и благоухающие шанелью. Кирпич, тебя это отдельно касается.

— Та ладно… — махнул рукой Кирпич и еще больше сгорбился. Что-то он мне сегодня не нравился.

— Кирпич, после построения подойдешь. Так. Пункт номер два. Сегодня Святий Вечір. Столы накрываются поблиндажно. Вечером соберемся здесь и кратко отметим. Я сказал — кратко. А вот почему — я доповім. В Ставке начальника Генерального Штаба ходят упорные слухи, что сегодня, возможно, будет война. Ну, или не война, а что-то, мы нихера не знаем, но на всякий случай переживаем. Мне позвонил Генерал Армии Муженко и поставил боевую задачу…

— А Президент тебе не звонил? — перебил Санчо.

— Не. Сегодня еще не набирал. Може, стесняется, думает, я занят… Короче. Звонил не просто Гром, все гораздо страшнее — звонил комбат. Поэтому мы сегодня на вечер и на утро переставим наряды. Порядок я доведу. Да, да, — я перебил недовольное бухтение. — Это херово, все устали, но так будет только один день. Поэтому имейте в виду.

— Имеем… — сказал Прапор.

— Поэтому — всем проверить зброю и бэка. Старшим расчетов — проверить весь тяжеляк и снарядить максимально. Талисман! Талисмаааан!

— Дохлый! — крикнул Прапор.

Дима Долгий, к которому обращался Коля, тут же пхнул его в плечо и посмотрел на меня.

— Шо с СПГ?

— Нормально. Тока ракєт малувато.

— Ракет… Военные, мля, надежда нации… Сколько выстрелов?

— Девять.

— Фигня. Но больше мы достать не успеем. Подготовь все. Понял?