Пекарня с сюрпризом для попаданки
Шрифт:
– Не так давно. Она пришла, посокрушалась, что ты заставила меня работать. Но я сказал, что мы справимся сами и ты у меня большая молодец. А у нее давно не было выходного, – только сейчас отец понял, что проштрафился. Ведь даже помощь Урсулы сейчас была бы кстати. – Прости, Диана, я тогда совсем забыл про заказ из мэрии. За ним придут после обеда. Ты успеешь? – отец с беспокойством смотрел на меня.
– Успею, – грустно кивнула. – А что у нас со счетами перед прачечной, лавкой мясника, бакалейщика, зеленщика ?
– Ох, нужно заполнить книги и посчитать. Обычно это делала Урсула, – отец так наивно смотрел на меня, что я просто хотела постучаться головой о стену. Ну как он может доверить все этой женщине?
– Поняла. Как освобожусь, хотела бы взглянуть на приходно-расходные
Я ушла на кухню. Времени осталось немного. Скоро уже придут за пирогами, но и хлеба берут невероятно много. А значит, надо поставить тесто и для вечерней партии хлеба. Мелко нарезала свежую говядину. Уже когда кусочки покрылись золотистой корочкой, добавила специи и зелень и накрыла крышкой на пять минут. За это время промыла изюм и оставила его в воде набухать, а сама почистила и мелко порезала лук. Переложила в сковороду с высокими бортиками мясо. В сковороде пожарила лук и высыпала туда изюм и еще пару минут обжарила. Выложила все в высокую сковороду и добавила немного воды. Отставила в сторону, чтобы не подгорело, и принялась за тесто. На приготовление теста ушло еще около получаса. А Сабрины все не было. Я уже стала волноваться за девочку. Пару раз выглядывала в зал, спрашивала у отца: не вернулась ли девочка. Он был беспечным и отвечал, что она, скорее всего, просто забегалась с детьми и потеряла счет времени. У меня же было дурное предчувствие.
Пироги испечены и прикрыты полотенцами, чтобы спокойно остывали. Сдоба на подходе. И даже еще одна партия хлеба выложена на прилавки. А Сабрины все нет. Она не могла заиграться. Просто не могла.
Хорошо, ну час, ну два. Но уже прошло больше шести часов. Вижу, что некоторое беспокойство папаша Джузеппе прячет за шутками и прибаутками. Но между тем начал спрашивать у посетителей: не играют ли где-нибудь группы детей? Нет, не играют. А если и играли, то Сабрины среди них не было.
– Присматривай за сдобой, а я пойду искать Сабрину – я не выдержала. Горожане окликивали детей на ужин, а ее с самого утра нет.
– Но как же сдоба? – отец растерялся, но потом понял, что сказал чепуху. – Иди ищи, я сам за всем присмотрю.
Я сбегала и переоделась, так вся одежда была в муке и я насквозь пропахла пекарней и готовкой. Спустилась вниз, помогла отцу вынуть сдобные булочки. Я видела, что папаша взволнован, что он вроде и порывается мне что-то сказать, а вроде и отмахивается от этого.
– Диана, помнишь сынишку мясника? – я уже попрощалась и даже взяла шаль, чтобы накинуть на плечи, так как вдруг резко похолодало к вечеру.
– Помню, – я не помнила ни какого-то мясника, ни его сынишку. Воспоминания настоящей Дианы и мои перемешались настолько, что я уже не помнила, где чьи.
– Его до сих пор не нашли, – и отец сглатывает. – Мне Матильда Петеголла сегодня сказала, – добавляет папаша. Ах вот чего это он так всполошился. А я-то думаю, то твердил, что Сабрина с детьми гуляет, а то сам заглядывал на кухню и спрашивал: не вернулась ли она. Эта сплетница приходила и новости какие-то на хвосте принесла.
– Я не помню, что с ним случилось, – по спине пробежал озноб от страха. – Напомни.
– Да то же, что и с сыном торговца специями, – отвечает отец. – Ушел гулять и не вернулся. Его искали, но тогда была гроза. Нашли его одежду на берегу реки, подумали, что утоп, – рассказывает папаша, а моя память подкидывает воспоминания. Сын торговца специями пропал больше месяца назад. И тогда была очень переменчивая погода, первые жаркие деньки, и вся детвора рванула купаться. Я, вернее настоящая Диана, гуляла тогда вдоль реки. Но дети кричали, и она ушла дальше в поле. А когда поднялся ветер, поспешила домой. Поздно вечером к ним заглянул председатель торговой гильдии и попросил папашу присоединиться к поискам мальца. Но нашли только одежонку на берегу реки. Тогда решили, что мальчик утонул, но тело не нашли. Затем, примерно две недели назад, пропал сын мясника. Искать его тоже начали к ночи, но тоже пришлось отложить поиску до утра, потому что снова непогодилось.
– Я пойду. А вам,
– Ты думаешь? – на лице отца появился ужас.
– Вы, батюшка, думаете то же самое. Иначе не стали бы мне это все рассказывать, – я развернулась и вышла, закутавшись в платок. Из-за надвигающейся непогоды поднялся ветер, и стало очень зябко.
Сын мясника быстро перестали искать, посчитав, что он ушел из дома. Он уже несколько раз хотел отправиться на поиски приключений. Один раз его даже поймали с бродячими артистами, которые приезжали с выступлением. Сыну торговца специями было четырнадцать, сыну мясника – десять. Сабрине пока шесть, на днях будет семь. Каждый раз ребенок младше на четыре года. Где-то вдали раздался гром и сверкнула молния, озарив небосвод. И снова непогода. Хотя нет. Не проста непогода, а гроза. Я не сведуща во всяких магических штуках, но это все однозначно неспроста. Ну не верю я в совпадения. А тут они прям бросаются в глаза. Еще и смена инквизитора. На молодого и энергичного, а главное, светского, а не представителя духовенства. Что-то происходит, и в это что-то втянули Сабрину.
Я прошлась по лавкам, спросила: не видели ли девочку. Но нет. Кто-то видел, как она утром шла в квартал бедняков. Это такой полутрущебный район на берегу реки. Довольно далеко отсюда. Какая же я дура! Не спросила, где живет эта Урсула с сыновьями. Хотя должна была догадаться. Муж бросил ее с еще маленькими детьми. Она ходила и нанималась везде где берут, пока не прибилась к моему отцу. Но даже несмотря на то, что она подворовывала и, думаю, не мало, переехать в другой квартал она не могла. Те же сестры Петеголла первые бы спросили, за какие шиши она купила новый дом и наладила быт. Потому-то она и рвалась прибрать к рукам папашу и женить его на себе. Это был бы легальный способ перебраться из бедняцкого квартала. Никто б и не спросил ничего и не заподозрил. Идеальный план. Но этот план рухнул из-за того, что я стала лезть в дела пекарни. Покушение на Диану – дело рук сыночка Урсулы. Которого из них, я не знаю. Но неужели они решились похитить Сабирну? Слишком многого я не знаю. И делать выводы на голых догадках не могу. Я так могу понапридумывать невесть что.
Я обежала весь бедняцкий квартал, но Сабрины там не было. Детвора гуляла в пыли и грязи, предоставленные сами себе. Родители этих детей где-то гнут спину, чтобы было чем их накормить за ужином. В таких условиях жили сыновья Урсулы. А сама она ненавидела всех, у кого было иначе. У меня в голове всплывали картинки событий, которым прежняя настоящая Диана не придавала значения, а я складывала в пазл. И картинка получилась ужасной. Урсула работала у нас и искренне нас ненавидела. За то, что Диана, вместо того чтобы помогать отцу, проводила все дни за праздностью. За то, что отец любит нас и не хотел избавляться после смерти жены, не считая дочерей обузой. Она ненавидела даже этот хлеб, который пекла, и людей, которым его продавала, потому что они могли себе позволить каждый день его есть. А когда она только пришла работать в пекарню, то кроме списанного черного черствого хлеба ничего не могла себе позволить. Это сейчас, за столько лет она раздобрела, располнела и чувствует себя в папашиной пекарне полноправной хозяйкой. А сперва все было иначе. По воспоминаниям Дианы я нашла дом Урсулы, но ни ее, ни сыновей не было дома. И где они?
Поспрашивала у соседей, но это ничего не дало. Никто не знал. Говорят, днем видели ее с сыновьями. А куда ушла и когда вернется, не знают. Сабрину, к слову, тоже не видели.
Дождь все не начинался. Ветер лишь поднимал пыль с земли, закручивал ее в маленький смерч и бросал мне в лицо.
Я поплелась домой в надежде, что Сабрина вернулась. Это была именно надежда и ничего более, так как здравый рассудок говорил, что случилась беда.
Когда я подошла к дому, то увидела людей. Они толпились у пекарни и гомонили, что-то бурно обсуждая. Пламя от факелов трепал ветер, и кто-то из горожан крикнул, чтоб несли фонари, а то, не ровен час, еще и пожар устроят. Я даже обрадовалась. Сейчас такой толпой мы живо прочешем и берег, и все улочки, что я не смогла оббежать.