Пекарня с сюрпризом для попаданки
Шрифт:
— А если сеньорита вам их не вернет? — это покупатель, который, оказывается, не товар выбирал, а к нашему разговору прислушивался, вмешался в разговор. Мне стало неприятно, что меня заподозрили в таком, и я нахмурилась. Очень хотелось сделать замечание: вы, сеньор, хоть и оптовик, но это не дает вам права хамить. — Вы не подумайте, сеньорита, что я сомневаюсь в вашей порядочности. Но просто стало любопытно, что сеньор на это скажет, — видимо, мой хмурый вид говорил сам за себя.
— Вы, сеньор, не знаете эту сеньориту. Потому и задаете такие вопросы, — плотник выпрямился, приосанился и строго посмотрел
Покупатель улыбнулся, ни капли не оскорбленный словами плотника. А даже поклонился, вроде как извиняясь за свои слова.
— Прошу простить меня, что я своим любопытством мог оскорбить кого-то из присутствующих. Поверьте, у меня не было таких намерений, — мужчина снова поклонился и вышел. Я вышла на порог лавки и проводила его взглядом. Он шел, не оборачиваясь, походка собранная. И хоть он и не спешил, но и не вальяжно прогуливался. Странно это все, но мне некогда строить из себя сыщика. Проблем вагон.
Я позвала отца и оставила его присматривать за лавкой, ушла в саму пекарню.
— Итак, нам нужно перемыть эту деревянную посуду, — я показала на мешок. Хильда заглянула в мешок и скривила недовольно нос.
— Деревянная посуда? Из нее едят только простолюдины. Не знаю, как посетители отреагируют на это, — прокомментировала увиденное женщина. — Да и не особо практичная она. Может, отложим открытие и дождемся, пока лавочник доставит глиняную, которую ты заказала?
— Многие в городке считают меня ведьмой, — я налила в таз воды из ведра. — Многие не хотят со мной сотрудничать, потому что я женщина. И потому я не могу быть уверена, что нам доставят глиняную посуду вовсе.
— Ну, в этом ты, конечно, права, — согласилась младшая сестра Петеголла. — Я хоть попросила сестер приструнить особо языкастых, но слухи, что ты ведьма, есть. Их не искоренить пока. И если инквизитор снова начнет захаживать к нам, то эти слухи только усилятся, — Брунхильда подошла к тазу и отодвинула меня, намекая, что мне нельзя возиться с водой. — Скажут, что ты его околдовала, потому и отпустил. Я если женится, то боюсь, и его карьере придет конец, и тебя со свету “доброжелатели” сживут.
— Намеков на женитьбу нет, и не факт, что будут, — я сглотнула неприятный ком. Стало как-то так обидно, даже слезы на глазах появились. Но я заморгала, и все вроде сошло. — Мы открываемся сегодня к двенадцати часам, когда все работники идут на обед, — беру себя в руки. — Эту посуду нужно отдраить, чтоб не пахла ничем. Вытереть насухо полотенцем и выложить у того окна на сквозняке. Когда она высохнет, то бери вон ту бумагу, что мы пропитывали маслом, чтобы выпечка не пригорала, и тщательно протираешь этим масляным листом посуду изнутри. Снаружи не нужно, чтобы люди не испачкались. Где Марко?
— Во дворе наводил порядок, — махнула рукой Хильда, принимаясь выполнять мои инструкции.
Я прошла к месту, которое через пару часов станет уже полноценным кафе, и убедилась, что там полный порядок. Вообще, то, что я заставляла все перестирывать, перемывать и приучила Сабрину ежедневно менять нижнюю
Идеей с рукомойником я не хотела приучить горожан мыть руки перед едой. Боюсь, один рукомойник погоды не сделает, я всего лишь хотела попытаться исключить вероятности отравления от грязных рук посетителей.
Нервничаю, но держу себя в руках. Мысли то и дело возвращаются к Винченцо. Чем дольше от него нет вестей, тем больше у меня копится на него обида. Но успокаиваю себя мыслью, что король пожаловал сюда не просто так. Явно не от скуки маялся и решил развлечься: посмотреть ничем не примечательный городок, в котором орудовали маньяки. На сегодняшний день отмахнулась от анализа ситуации и сосредоточилась на открытии кафе.
Я переодела всех домашних в праздничную одежду. Сабрине и себе заплела в косы яркие ленты.
Брунхильда Петеголла была в белой блузе и желтой юбке. Светлый цвет одежды ей невероятно идет, и она выглядела значительно моложе своих лет. Первыми посетителями стали ее сестры. Они придирчиво осмотрели все. Я показала, как пользоваться рукомойником, проводила их за дальний столик и записала все, что заказали две серьезные женщины. У меня было ощущение, что от их мнения зависит многое. Не забываем, кто руководит сплетнями этого городка. Хотя, как показала практика, они тоже не всемогущие и сплетни могут поползти и без их участия. Но все равно я хотела угодить этим сеньорам.
Люди начали потихоньку заходить. С любопытством смотрели на гвоздь программы — рукомойник. Спрашивали, как мы будем работать, и вообще задавали массу разных вопросов. Улыбка приклеилась к моим губам, и к вечеру знатно свело скулы.
Я пыталась встречать гостей и принимать заказы, и бегать на кухню следить, сколько чего есть, а что уже закончилось.
Когда стемнело и последние гости уже покинули кафе, я вспомнила, что за день не то что не присела, я даже не ела ничего.
Мы сели за стол к беседке и я подвела итоги дня.
— Если каждый день будет так же, как сегодня, то мы выплатим все долги перед прачечной и всеми лавочниками, — я подсчитала выручку за день и записала все в бухгалтерские книги.
— Если каждый день будет, как сегодня, ты долго так не протянешь, — заметил отец хмуро. — Ты ж не ела даже. А из меня помощник никудышный, пока я на этой одноместной карете передвигаюсь.
— Отец, нам нужно выплатить долги до конца месяца, — я отрицательно качаю головой. — Потом мы сможем нанять кого-то, но сейчас не потянем еще наемного работника.