Пелагея и принц осени
Шрифт:
Комнатой выше кто-то полночи играл на пианино и горланил песни хорошо поставленным баритоном. Юлиана скрежетала зубами. Отчасти потому, что и у неё руки чесались поиграть, а отчасти…
— Эй там, нарушители общественного порядка! — выкрикнула она, откинув край одеяла. — Сейчас в полицию позвоню!
Наверху затихло. Послышались шорохи, топот и звук падающего тела. Потом тело поднялось, прошлёпало к выходу и было выставлено на площадку.
Вечеринки у них, у общажных, видимо, носили регулярный характер. На
Как обнаружилось, это у соседей работа такая. Они вели съёмки сериала, где в главных ролях числятся горькие пьяницы: товарищи в основной массе творческие, предпочитающие выпить чего покрепче, освежить репертуар и повеселиться со своими дружками-знаменитостями. Команда, которая снимала всё это безобразие на камеры, вывалила на Юлиану скоропостижные извинения и поклялась, что отныне никто и никогда в номере наверху шуметь не будет.
Между тем события дня текли своим чередом. Шоу с кандидатами на вылет продолжалось. Пелагее по-прежнему надо было участвовать в «выживании» среди новичков, поскольку, как ей объяснили, это положительно скажется на репутации проекта.
Благодаря кабальному соглашению с минимальной зарплатой на тринадцать лет, сама Пелагея уже ничем не рисковала и могла творить, что душе угодно. Напрягаться больше не было необходимости. Каждый день она всё больше раскрывалась, выдавая истинную себя. И её рейтинг от недели к неделе, к неудовольствию Юлианы, только возрастал.
Странную участницу в антуражном деревенском платье зрители обожали.
«Она такая милая», — писал какой-то аноним в интернете.
«Всё бы отдал, чтобы с ней встретиться», — страдал другой.
«Пелагея, ты прекрасна», — значилось среди самых популярных запросов в сети.
Боготворили её, в основном, мужчины. Женская аудитория предпочитала мужские группы. Такие, например, как «Суп».
Кю вписался в коллектив и довольно скоро там прижился. Он прослыл самым вредным и коварным «младшеньким», который то и дело отпускал шуточки в адрес старших участников. Пелагея слышала, что «Суп» успешно провели свой первый четырёхчасовой концерт, сорвали тучу оваций, пленили тысячи женских сердец и… Что? Попали в аварию?
Пелагея снова и снова листала новостную ленту в мобильнике Юлианы, будучи не в силах поверить своим глазам. Какая ещё авария? Как? Почему?
Согласно версиям очевидцев, тут постарались либо хейтеры, либо двинутые на всю голову фанатки, которые на машине преследовали фургон группы после концерта. А поскольку дело происходило поздним вечером на окружной дороге с плохим освещением, водитель в попытке отвязаться от нежелательного хвоста не справился с управлением, и автомобиль перевернулся.
На место почти сразу прибыла скорая. Преследователи скрылись. В комментариях негодовали:
Худшее же заключалось в том, что часть состава группы серьёзно пострадала. Некоего Хёка доставили в больницу с травмами средней степени тяжести и осколками стекла в спине. У лидера группы Ли было сотрясение мозга и кровотечение, ему пришлось накладывать швы. Больше всего не повезло младшему — Кю.
У него оказались сломаны рёбра, бедро и ступня. Он потерял много крови и был доставлен в отделение интенсивной терапии, где, как сообщалось в разных источниках, впал в кому.
Пелагея перечитывала статьи снова и снова. Её руки дрожали.
— Ты так мне всю батарею посадишь, — возмутилась Юлиана, но тотчас почуяла неладное: — Эй, что с тобой?
— Т-там Кю, — дрожащим голосом проговорила Пелагея. — Он в больнице.
— Кошмар… Но чего мы, собственно, ждём? Собирайся, поехали. Вызовем сейчас такси, — активизировалась Юлиана и выхватила у неё телефон. — Тут приложение есть. Собирайся, я сказала! — гаркнула она.
Пелагея встрепенулась и бросилась переодеваться.
В больнице возле регистрационной стойки заграждали проход какие-то парни — все, кроме одного, тощие, как спицы. Упитанный негодовал больше остальных.
— Почему мы не можем пройти в палату к нашему другу? Мы ведь тоже ехали в том фургоне! Да мы почитай что братья!
— Он в критическом состоянии, и в реанимацию вас не пустят, — стойко держалась медсестра.
Юлиана ускорила шаг, обошла Пелагею, чуть ли не теряющую сознание, и потребовала у упитанного конкретики.
— В какой палате? Где реанимация?
— Вас тоже туда не пустят, дамочка, — понуро пробасил тот. — Вы ему кто? Если фанатка, то выход там.
— Не фанатка, а знакомая. По мне, что ли, не видно, что я самодостаточная женщина?
— Да кто вас знает, самодостаточных, — проворчал упитанный.
Тихонько выругавшись междометиями, Юлиана отошла от неприветливого типа, но её попытки узнать расположение реанимации на этом не закончились. Она осмотрелась. Повсюду сновали люди в белых халатах, плакали чьи-то родственники, стучали колёсами транспортировочные медицинские каталки. Чернели буквы навигационной таблицы под потолком.
— Анестезиология и реанимация. Второй этаж, сто двадцать третье отделение. Идём, Пелагея. Идём, хватит ворон считать!
Они преодолели лестницу и очутились возле указанного отделения. Коридор там тоже не пустовал. Тихая и кроткая, будто угасшая, женщина с короткой стрижкой всхлипывала на банкетке, её утешала молоденькая брюнетка (видимо, дочь). Грузный седеющий мужчина в очках спорил с доктором.
— Мы собираемся сделать трахеотомию. Но даже если она пройдёт успешно, вероятность остаться в живых всего десять процентов, — говорил врач.