Пелагея и принц осени
Шрифт:
— После, после операции я была. Насчёт того, живой ли, не знаю. Но на нём живого места нет. Подключен к медицинскому оборудованию, не отзывается, глаза не открывает.
— Ты к нему прикасалась? Если прикасалась, точно на поправку пойдёт. Молодец, лесная фея. Тебе бы в добровольцы идти, людей спасать. Не думала выучиться на медика?
Пелагея мрачно скрестила на груди руки.
— Людей можно спасать по-разному. Хорошими песнями тоже можно.
— Ах вот как ты заговорила! — рассмеялась Юлиана.
Но тут их словесная
— О, пакостники, — обрадовалась Юлиана. — Как поживаете?
Пакостники поживали вполне нормально. Пляж уже стал им как дом родной, Джемма — как нянька. Но по вечерам осьминог что-то определённо мутил.
Впрочем, Юлиана так или иначе разрешила бы осьминогу мутить. Уверенная в своей победе на шоу, она была почти готова отказаться от лодки — даже не продать, а просто подарить, неважно кому. Сколько там у неё рыночная цена? Смех один!
Миролюбивый спрут восседал на этой лодке целиком, купая щупальца в пенистой воде.
— А вы никуда не опаздываете? — поинтересовался он.
— Точно, тренировки! — спохватилась Юлиана. — Ладно, вредители, не скучайте тут без меня. Пелагея, пойдём.
Нынешняя тренировка протекала в особенно напряжённом режиме. Им задали выучить какой-то новый заумный танец с кучей рубленых движений, всевозможных вывертов и подскоков. Под конец Юлиана с Пелагеей еле дышали и готовы были умереть.
Пелагея умирала довольно очаровательно. Съёмочная группа окончательно и бесповоротно прониклась к ней симпатией. А зрители по ту сторону экранов умилялись, глядя на неё, и снова строчили в интернете комментарии о том, как хотели бы с ней увидеться и какая она прелесть.
Юлиана уловила суть и тоже решила казаться милой. Не тут-то было. Одно дело решить, а другое — казаться. Потуги Юлианы понравиться публике здорово смахивали на фарс.
— Ничего не получается, — сказала она в сердцах, когда их отпустили в общежитие. — Почему тобой все восхищаются, а надо мной смеются? Что я делаю не так?
— Мной восхищаются? — похлопала ресницами Пелагея. — Где?
— Ох, ты же даже в соцсетях не зарегистрирована. И без мобильника, да? Счастливая.
— Мобильник — это та продолговатая штуковина, с которой ты почти не расстаёшься?
— Продолговатая, ага, — раздражённо сказала Юлиана. — Умоляю, не веди себя, как ходячее недоразумение. Мне за тебя иногда бывает стыдно. Давай купим тебе телефон, станешь хоть немного на человека похожа.
— А деньги есть?
— Наскребём, — уверенно заявила та.
Сгущались сумерки. Город за окном темнел и вспыхивал искусственными огнями, как огромная новогодняя ёлка.
Юлиана только что закончила принимать душ и, завернувшись в халат, подсчитывала на кровати наличность, когда в окно снаружи что-то ударилось.
— Ой! — ужаснулась
Удар повторился.
Какая-то быстрая неуловимая тварь продолжала атаковать окно и лупилась в него, как дурная.
— Караул! К нам ломятся злые силы! — возопила Юлиана, и в ванной резко перестала шуметь вода.
Затем оттуда выскочила мокрая, замотанная в одно полотенце Пелагея и ринулась к месту действия. На минуту она застыла, анализируя ситуацию. А произведя анализ, не придумала ничего лучше, чем впустить агрессивную тварь в номер.
— Совсем свихнулась? — завизжала Юлиана, вскакивая с кровати, чтобы в следующую секунду забиться в дальний угол.
Нет, Пелагея не свихнулась. Она очень рассчитывала на то, что это чудовище рано или поздно её навестит. Тварью оказалась летучая мышь, и к её лапке было привязана записка.
— Письмо от Ли Тэ Ри! — возвестила Пелагея. И выпустила мышь полетать на воле в ожидании обратного письма, которое тоже надо будет привязать к лапке.
Юлиана на дрожащих ногах потихоньку приблизилась к кровати, с которой впопыхах соскочила. Она всё ещё пребывала в шоке от этих сказочных способов доставки почты, и только спустя какое-то время полностью пришла в себя.
— Ну и что пишет? — спросила она, зарываясь под одеяло.
— Он добрался до лесного дома и нашёл моё послание. Спрашивает, надо ли приехать в Нимерию и помочь.
— Ну, лишние деньги точно бы не помешали…
— Представляешь, он на меня не сердится. Пишет, что уважает моё решение и будет ждать столько, сколько нужно.
— Мне бы такого мужа, — мечтательно протянула Юлиана. — Хотя что это я? Долой мужей. С ними никогда не угадаешь, кто изверг и узурпатор, а кто нет. Одной лучше. Одной — самое то, — заявила она и, зажмурившись, сладко потянулась в постели.
Пелагея вырвала листок из блокнота и какой-то отвратительно пишущей ручкой нацарапала для благоверного ответное сообщение. Я кое-кому нужна, поэтому пока не могу вернуться. Я заключила с агентством контракт на тринадцать лет, но у меня, конечно же, будет отпуск. А что касается тебя, о многотерпеливый эльф Ли Тэ Ри, ты вправе приехать, когда сочтёшь нужным. И нет, твоя помощь не нужна. Просто приезжай, если соскучишься.
Она так и не осмелилась в письменном виде признаться, что ей небезразличен человек, потому что она видит в нём не раскрытое пока совершенство. И что это ему она нужна. И что она сделает всё, что в её силах, чтобы его кости срослись, здоровье восстановилось, а талант засиял.
Она слышала, как Кю поёт — и на записи, и вживую. И точно так же, как её голос пробуждал в других сентиментальность, его голос — пусть ещё не отполированный годами практики — убаюкивал, лелеял, уничтожал и выворачивал душу наизнанку. Кю был полон внутренней красоты, не достигшей своего расцвета, и такой талант просто не должен был пропасть.