Пенсне для слепой курицы
Шрифт:
— Во-первых, — бодро сказал он, — перед каким-то из подъездов должен стоять Маринин «Опель». Ведь именно на нем они уехали с кладбища, не забыли?
— Черт побери! — пробормотал Копейкин. — Грош мне цена в базарный день. Как же я сам не догадался?
— И во-вторых, — продолжал Крылов, — время сейчас позднее, уже без четверти три. Если этот гад привез к себе Марину, он вряд ли сейчас спит и видит сны.
— Свет! — догадалась Липа. — У него должен гореть свет!
Все как по команде задрали головы вверх. Свет горел только в трех окнах.
— Итак, — быстро
Вся четверка ринулась под арку во двор дома. «Опель» обнаружился возле одного из тех подъездов, где горел свет.
— Третий этаж, — отсчитал Копейкин.
— Господи, а теперь-то что делать? — спросила Липа. — Ведь мы не можем просто позвонить в дверь! Как только этот гад поймет, что мы пришли на выручку Марине, она тут же превратится в его заложницу. Вы понимаете?
Мужчины отлично все понимали.
— Нужна какая-нибудь хитрость, — сказал Горчаков. — Что-то из ряда вон выходящее, что заставит маньяка отвлечься от пленницы.
— Может, пожар? — предложил Копейкин. — Напустим дыма в квартиру…
— Повыскакивают все соседи. Ему останется только в «глазок» посмотреть, чтобы сообразить, что все это блеф.
— Что же делать? — Горчаков кусал губы от отчаяния.
В тот момент он уже точно знал, какие именно чувства ко мне испытывает.
— Подождите! — внезапно оживилась Липа. — Что, в сущности, нам нужно? Чтобы он открыл дверь, правильно?
— Да, это главное. Лишь бы открыл. А там уж с божьей помощью…
— Я знаю, как заставить его это сделать!
— Как? — мужчины уставились на нее с напряженным вниманием.
— Надо устроить скандал. И не простой скандал, а грандиозный. Кто-нибудь из соседей обязательно захочет вызвать милицию. Чтобы этого не допустить, маньяк непременно вмешается. Вот увидите!
— Выкладывай, приказал Горчаков. — Что за представление ты намерена разыграть?
Если бы в тот момент я знала, что команда спасателей находится внизу под окнами, мне не было бы так страшно. Но я-то думала, что никто в целом мире отыскать меня не в состоянии. А случилось вот что. Я приехала домой, кинулась на кровать и принялась жалеть себя. Поплакав от души, я подняла голову и увидела над собой фотографию Матвея.
— Зачем ты позволил себя убить? — запричитала я. — Кроме тебя, у меня нет ни одного заступника. Сейчас бы выплакаться у тебя на плече! Не к брату же в Смоленск ехать за сочувствием!
Короче, слово за слово, я растравила себя воспоминаниями о том, каким Матвей был хорошим, деятельным и умным. Как он помог бы мне в сложной ситуации. Все кончилось тем, что я поехала на кладбище. Время было позднее, но мне казалось, бояться нечего. Да и какого лешего стучать зубами, воображая мифические опасности, когда я буквально только что пережила пропасть настоящих.
На свежем воздухе я успокоилась. Села на скамеечку возле надгробья и стала смотреть на луну, которая сегодня была круглой и яркой, как никогда. Я знала, что неподалеку бродит сторож, его незримое присутствие не позволяло чувствовать себя катастрофически
Спустя некоторое время выяснилось, что бояться стоило вовсе не мертвецов, а вполне живых и теплокровных личностей.
Он ждал меня возле самых ворот. В белой рубашке и брюках с наглаженными стрелками. Он сразу же показал мне оружие — что-то похожее на нож или шило на короткой ручке, я со страху не разобрала.
— Только пикни, сразу воткну в живот, — спокойно заявил он, будто речь шла о сущей ерунде, а не о моей жизни.
Страшное орудие потонуло в кармане его брюк. Он крепко ухватил меня под руку и повел к «Опелю». Я влезла внутрь и положила дрожащие пальцы на руль. Вот о чем я пыталась вспомнить весь день и не могла! Усатый! Кто он такой? Мы тогда отпустили его, думая, что он сразу побежит к Шапкину. Но этот тип оказался не из его компании. Тогда откуда он взялся?
Этот вопрос следовало задать себе тогда, когда вокруг меня были люди, готовые прийти на помощь. А что делать теперь? Единственное, что пришло мне в голову, — это тянуть время. «Надо заговорить этому гаду зубы, — сказала я себе. — Для этого нужно найти верный тон. Если он маньяк, то у него с головой не все в порядке. Поэтому главное — не ошибиться и подумать, что мне выгоднее — прикинуться бедной испуганной овечкой или же начать давить на него, на повышенных тонах?»
— Как тебя зовут? — спросила я таким тоном, словно он неразумный подросток.
Роль взрослой., которая может распоряжаться младшим по возрасту, показалась мне удачной. Однако мой старый знакомый не торопился подчиниться. Вместо ответа он буркнул:
— Заводи мотор и трогай с места.
— Куда мы поедем? — уже более жалобно спросила я.
На эту мольбу мой похититель откликнулся:
— Поедем ко мне домой.
Наверное, комфортнее всего он чувствует себя в компании с подавленной и испуганной жертвой. Надо ему подыграть. Тогда, возможно, у меня появится шанс отсрочить приговор. Я хорошо знала, что он проделывает с женщинами. Когда я думала об этом, страх буквально парализовывал меня и я машинально сбавляла скорость, против воли переставая давить на газ.
В его квартире было чисто и уютно. Повсюду лежали книги, журналы и газеты. Судя по всему, маньяк мне лопался образованный.
— Что ты хочешь делать? — испуганно спросила я, когда увидела, как он распахнул шкаф. Сейчас мне не понадобилось притворяться, я и в самом деле обливалась холодным потом.
— Я хочу показать тебе свою коллекцию, — торжественно объявил усатый и извлек на свет божий большую коробку из-под телевизора. — Здесь у меня все. Ты должна это увидеть.
Я слишком мало знала о маньяках. Никогда не любила книг по психологии. На журфаке такой предмет вообще не изучали. И даже статьи в газетах, где речь шла о человеческих поступках и их мотивации, я всегда пропускала, поскольку мне это было неинтересно. Такая нелюбознательность теперь могла стоить мне жизни.