Пепел Ара-Лима.
Шрифт:
— Вот оно что! — закивал Самаэль. — Наследника вспомнили. А про то, что на том посту всего пятьдесят солдат было, не помните? Пятьдесят? А в лагере, что у реки стоит, шесть тысяч! Шесть тысяч хорошо обученных легронеров, которые не одну битву прошли и живыми остались. Вы хоть видели знамена, что в лагере развеваются? А я видел. Это не просто наемники, собранные по деревням Империи. Отборные войска, которым, я уверен, такая награда за голову короля обещана, что никому из вас и не снилась.
— У всех кровь одного цвета.
— Хотите приступом лагерь брать?
— Что же нам, сдаться на милость империи? — загудели за столом бородатые воины. — Упасть в ноги Каббара, присягнуть на верность ему, а юного короля предать?
— О том не говорю, — немного успокоившись, ответил колдун. — Никто вас сдаваться не уговаривает. И в вашей верности Аратею никто не сомневается. Повелители Ара-Лима, много веков назад подарившие свободу вашему краю, верили в вашу преданность. У меня другое предложение.
— Говори, — горняки притихли, к словам крестоносца прислушиваясь.
— Одним нам против Кэтера не выстоять. Надо к старым союзникам обращаться. Надо гонцов с богатыми дарами в Примию и Садон-Мих посылать. Просить их забыть старые споры о территории, требовать военной помощи. Только объединенной армией можно Зеленое Сердце отстоять.
— Примия и Садон-Мих далеко, а лето близко, — послышалось с дальнего конца стола, где сидели вожди более малочисленных родов. — Да и не согласятся они. Сами натиск Каббара еле сдерживают. Десять лет на границах армии свои держат, страшась каждого дня.
— Обойдемся без прибрежников! — подал голос кто-то еще.
— Сами кэтеровскую армию вырежем.
— Под нож пустим!
— В рудники скотами загоним!
— Приступом возьмем!
Самаэль поднял посох витой, призывая тишину соблюдать.
— Есть еще одно предложение, — сказал он, когда вожди родов утихли, устав от криков бессмысленных.
— Предложений много, а Зеленая долина одна, — проворчал Модий, бровь приподнимая. — Лаяться меж собой, не воевать. Говори, крестоносец. Может и дельное что скажешь.
— Нет, — колдун встал, — Говорить не я буду. Потому, что не мной придумано. Стар я, чтобы планы военные строить.
— Тогда кто? — удивились вожди.
Самаэль отошел к дверям:
— Должны вы выслушать человека, который, как мне кажется, дельные вещи придумал. Горная страна, хоть была и остается свободной, но всегда к Ара-Лиму территорией относилась. Вы добровольно налог королям аралимовским платили. Добровольно власть их признавали. За долгие годы всякое случалось. И на вас враги нападали. Тогда вы в Ара-Лим шли, помощи просили. Хочу, чтобы послушали вы, что скажет законный король ваш.
— Наследник? — переглянулись горняки. Из-за стола Магдек поднялся: — Хоть и признаем мы короля Аратея, но не слишком ли молод он, чтобы советы нам давать.
— А посты кэтеровские мечом вырезать — не молод? А золото в Зеленое Сердце приносить — не молод? В конце концов, вы только послушайте.
Пошептались воины, бородами курчавыми покивали. Согласились. Большой беды оттого, что юного короля выслушают, не случится.
Самаэль распахнул дверь, в зал ведущую.
Аратей, в чистых одеждах, с золотым обручем на голове вошел в зал. Сопровождал его майр, из-под мохнатых бровей на горняков поглядывающий. На плече Аратея Авенариус сидел, глазом прищуренным на собравшихся посматривал.
Все поднялись с кресел, приветствуя короля. Даже седые вожди, ни перед кем головы не склонявшие, на ноги встали.
К той весне исполнилось Аратею пятнадцать. С каждым днем он все больше на своего отца походил. Резкие черты лица, нос с заметной горбинкой. Волосы, заботливыми руками кормилицы стриженные. На виске печать королевская, орел крылья расправил. Глаза, хоть и смущенные, но смотрят прямо, без робости.
Самаэль подошел к наследнику, кивнул с легкой улыбкой:
— Вожди горной страны приветствуют тебя, король Ара-Лима. Все они, чтящие клятву верности больше жизни собственной, собрались здесь, чтобы решить, как поступить им с армией, что у реки собралась. Я сказал, что есть у тебя, наш король, свое собственное мнение, как с бедой наступающей поступить.
Аратей облизал губы, смутившись многочисленных глаз, на него направленных.
Колдун склонился ближе к наследнику. Зашептал:
— Смелее, король. Слишком долго мир был без законного короля. Каждый из вождей сам по себе жил. Пора им показать, что есть еще в Ара-Лиме власть. Много не болтай, но то, о чем мне вчера вечером говорил, сообщи.
Аратей вздохнул порывисто, бросил быстрый взгляд на майра, передал ему Авенариуса. И на негнущихся ногах к креслу, которое во главе стола длинного стояло, направился. Одно дело среди ровесников королем считаться, совсем другое с грозными вождями племен говорить. Каждый из них делом и мечом доказал свою преданность Ара-Лиму и горной стране. А он, мальчишка, только и может, что водить таких же как он смельчаков, в детские походы на посты, да на обозы, что плохо охраняются. Этим уважение солдат не заработаешь.
— Вожди…, — хотел, чтобы получилось громко и торжественно, но вышло, как у земляной мыши, тихо и пискляво.
Аратей почувствовал, как краснеют уши. Взглянул на тех, кто сидел за длинным столом, — не смеются ли над выскочкой, возомнившим себя королем? Но, нет. Никто из вождей не улыбнулся, все смотрели почтительно, как и подобает преданным слугам повелителя Ара-Лима.
Аратей набрал полную грудь воздуха, успокаиваясь.
— Вожди гор, — теперь голос его звучал ровно, хоть не хватало в нем той мужественности и величия, что приходит со временем к великим правителям. — Вы все знаете, что я несколько раз спускался на равнину. Если кто-то считает, что эти вылазки были лишь пустой забавой, тот ошибается. Я изучал нашего общего врага. И я уверен, никто из присутствующих не знает его лучше, чем я.