Пепел Асгарда
Шрифт:
Райна наморщила лоб. Судя по тому, что отец кинул быстрый и незаметный ни для кого, кроме неё, взгляд на белого тигра, эти слова предназначались, в общем, не ей одной.
– Отец, я должна увести души в безопасное место. И потом, когда Асгард возродится, вернуться за ними. Давай не терять времени. Ты сам не уставал это повторять.
Один помедлил, словно собираясь что-то сказать, но лишь отрывисто кивнул.
Дорога, подсказанная Яргохором, выпала на загляденье. Ровная и прямая, безо всяких там «диких лесов» или иных мест, где обожали гнездиться или устраивать лежбища хищники Междумирья. Ветер магии мягко тянул
Долина Магов никогда не пыталась собрать вокруг себя как можно больше «земель» или «мест» Межреальности. В пору своей службы там Райна не раз хаживала с такими же, как и она, наёмниками, по ближайшим окрестностям уютного маленького мирка, зорко следя, чтобы никаким чудищам не взбрело в голову угнездиться поблизости от будуара какой-нибудь достопочтенной магессы. Арендаторы, правдами и неправдами устроившиеся на землях Долины и обеспечивавшие господ чародеев всем необходимым, с жадностью поглядывали на новые места, но мессир Архимаг Игнациус никогда не одобрял «бессмысленные завоевания», как он это называл. Долина оставалась небольшой, замкнутой, настоящей «тихой гаванью». Недаром для гоблинов-уборщиков, до блеска намывавших улицы, самой страшной карой служила высылка.
Никто не заступил дорогу отряду Хрофта и Райны. Яргохор за весь путь едва ли произнёс и полудюжину слов, широко шагая рядом со Слейпниром, погружённый в мрачное молчание. Райна почти перестала его замечать. Ей было о ком заботиться – призраки должны были дойти, не расточиться, не развеяться, не утратить обретённые после её чар лица и сознание.
Души же не оставляли её ни на миг. На бестелесных лицах играли улыбки, счастливые, почти безумные. Матери играли с детьми, и детвора, по своему обычаю приняв творящееся с ними, затевала обычную суматоху. Разве что они теперь не могли ничего разбить, опрокинуть или поджечь.
– Ещё немного, – твердила им Райна. – Совсем немного.
Искомое место открылось внезапно, всё разом, как это обычно и бывает в Межреальности.
Неведомое нечто под ногами сделалось похожим на землю, над головами раскинулся купол почти настоящего неба; к нему тянулись стебли гигантских цветов, и Райна мельком подумала, какие ж нужны пчёлы, чтобы собирать нектар с таких исполинов.
Ветер силы утих, магия сворачивалась мягкими кольцами и Райна видела, как перестают трепетать приведённые ей души, словно намерзшиеся люди, со вздохом облегчения ступающие в тёплую воду. Призраки рассыпались по окрестностям, детвора ринулась к озерку, куда сбегали многочисленные ручейки, бравшие начало в листве трав-гигантов.
– Дошли. – Старый Хрофт встал рядом с валькирией, молча наблюдавшей, как призраки-дети скользят по водной глади. – Ты права, дочь. Здесь им ничто не угрожает… если только те, что сильнее Яргохора, не постараются наложить руку и на это местечко.
– Почему, отец? Кому они помешают?
– Яргохора больше нет на Гнипахеллире, ты забыла? А вдобавок тобой проложена новая тропа для мёртвых. Кто-то из них, и в немалом числе, сможет двинуться по ней.
– И что?
– Рушится установленный от начала времён порядок, – мрачно сказал Старый Хрофт. – Посмертие всегда было… карой. Очень и очень для многих. В Валгаллу уходили герои, ты сама знаешь. Немногочисленные «добродетельные жёны и мужи» – на поля Фрейи. Куда больше – прямиком в Хель.
– Я никогда
– Райна! – прервал валькирию Один. – Мы подступили к самому краю владений Орла и в меньшей степени Дракона. Думаешь, я не задавался этим же вопросом?
– А разве не ты, отец, создал само царство Хель? Разве не ты отправил её править там?
– Я, – Один не отвёл взгляда. – Так было всегда.
– Что «было всегда»?
– Всегда были смерть и посмертие. Всегда души покидали отжившую плоть, и, когда мы творили Валгаллу, сотворили и Хель. Сперва безо всякой правительницы. Просто душам требовалось куда-то уходить, не истаивать и не пить кровь живых, подобно упырям.
– А почему такая жуть? Почему холод, мучения и страх? Ужас без конца?
– Наша ошибка, – нехотя признался Один. – Мы думали лишь о героях, лишь о достойных. Пасть в битве – высшая доблесть. Мужественным – Валгалла, прочим – Хель. Нам казалось, что так люди сохранят доблесть, будут храбры и непреклонны. Сейчас я понимаю, как мы ошибались – и мы, и другие Древние Боги. Но было поздно; пришли Ямерт и иже с ним.
– И тоже ничего не изменили.
– Да. Яэт, Размышляющий Бог, когда-то избрал Хель местом уединения, но не более того. Валгаллы не стало, по Чёрному Тракту теперь уходили все – и герои, и негодяи. Потом ушёл и Яэт. Но даже Хедин с Ракотом ничего не сделали. Посмертие оставалось как бы само по себе.
– Постой, отец… неужели… ты хочешь не только возродить Асгард?! – глаза валькирии расширились.
– Именно, дочь. Несправедливые законы должно менять. Если надо, «каменные скрижали да будут раздроблены». Суть божественности, как мне кажется – справедливость; а вот справедливостью-то в Упорядоченном как раз и не пахнет. Нельзя всё время воевать. Поэтому я и не знаю в точности, чем кончится твой… твоё… начинание, скажем так. Но возврата к прошлому не будет. И все-все до единого силы, что тянут лапы к посмертию, к участи душ за гранью бытия, сейчас донельзя встревожены, я не сомневаюсь. Спаситель. Великий Орёл. Быть может, и Неназываемый – его твари тоже вовсю охотятся и гоняются за смертными, наделёнными душой…
– Получается, мы бросили вызов сразу им всем, – Райна гордо выпрямилась.
– Да, дочка.
– Что ж, битва, достойная валькирии, – бросила та. – В дорогу, отец. Мною приведённые души дождутся нашей победы; так что нам осталось лишь не подкачать.
Интерлюдия 7
По Упорядоченному десяток за десятком рассыпались тайные дозоры. Подмастерья Познавшего Тьму оставляли старые, знакомые посты, бросали все дела, подхватывали нехитрый скарб воина – и уходили. Пустело Обетованное, даже обосновавшиеся там хозяйственные половинчики поднимались вместе с жёнами, оставляя ребятню на старых дедов и бабок.