Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
Ударил ногой о пролом в стене, дождался раздраженного кашля хозяина норы, сдвинул гнилой полог, вошел внутрь. Сел напротив так же, как сидит теперь рядом.
— Ты все еще жив, новичок? — удивился Сарлата. — Я ни разу не видел тебя на раздаче зерна.
— Да, — кивнул Меченый. — На раздаче — самое опасное место. Но я справляюсь. Немного врачую. Иногда могу дать дельный совет. Я здесь поэтому, кстати. Совет
— Тихий? — нехорошо засмеялся Сарлата и снова закашлялся, схватился за грудь, все-таки камень и сырость после сухих ветров Холодных песков — не лучший выбор. Как же его угораздило напиться тогда? Если бы хоть кто-то из стражников узнал, что он не простой воришка, а главарь своры из полусотни головорезов, промышляющих на зимних пастбищах, а то и уходящих на Вольные земли, его бы сбросили в пролом не на год, а навсегда. Да не живым, а порубленным на куски. Интересно, что за дело может быть к нему у этого отчаянного храбреца?
Когда Сарлата откашлялся, Меченый негромко проговорил:
— Сейчас я кое-что скажу тебе, приятель, только ты держи себя в руках. Нет, именно себя. А заточку, что у тебя в левом рукаве, оставь в покое. Я не собираюсь причинять тебе вреда. Пока не собираюсь. Но придется, если ты этого захочешь.
Сарлата медленно отпустил сырой рукав куртки. Кто бы ему сказал полгода назад, что он откажется пощекотать сталью опасного человека только потому, что не будет уверен, что окажется достаточно быстр?
— Так-то лучше, — кивнул Меченый. — Я знаю, кто ты, Тихий. И готов звать тебя именно так. Но на самом деле тебя зовут Сарлата. Спокойнее, спокойнее. Ты порядочный мерзавец, под твоей рукой пятьдесят всадников. Они изредка балуются разбоем на горных пастбищах, но чаще всего уходят на юг, к перевалам Дикого леса, к истоку Блестянки, и резвятся в Вольных землях. Сейчас они без главаря, но еще не разбежались. Залегли по норам. Ты их крепко держишь. Чем?
— Убиваю, когда хочу убить, — подавил кашель Сарлата. — Никогда не сомневаюсь ни в чем.
— Теперь сомневаешься, — не согласился Меченый. — Ладно. В другое время я с удовольствием прикончил бы тебя, но сейчас у меня к тебе есть дело.
— Как ты узнал? — отдышался Сарлата.
— Полгода поисков там, — мотнул головой вверх Меченый. — Полтора месяца разговоров здесь. Ты еще не понял? Я не крал лошадь, Тихий. Я сделал вид. И только для того, чтобы встретиться с тобой.
— И сто плетей на спину принял поэтому? — вдруг почувствовав облегчение, усмехнулся Сарлата.
— Это издержки, — поморщился Меченый. — Хотя удовольствия мне это не доставило.
— Чего ты хочешь?
— Каменный нож, — твердо сказал Меченой. — Нож, вырезанный из черного камня, с зазубренным лезвием и вкраплением белой породы на клинке.
— Не ты ли его потерял? — оскалился Сарлата.
— Не я, — ответил Меченый. — Но тебе, Сарлата, лучше не знать, кто его потерял.
«Не отдам, — подумал Сарлата. — Выберусь, зубами буду грызть, но не отдам. Меченого этого на части порежу».
— Гарды нет, — после долгой паузы сказал Сарлата. — Только полоска окаменевшей кости. Обломилась гарда. Тысячи лет назад обломилась. Так что не можешь ты знать, кто потерял его, Меченый.
— Я ведь не спорить с тобой сюда спустился, — скривил губы Меченый.
— Спустился? — закашлялся на этот раз от смеха Сарлата. — Видел я, как ты спустился. По лестнице сошел? Не отдам я тебе каменный клинок. В нем моя сила. Моя удача. Пока он был со мной, никакая тварь не могла ничего против меня сделать. А как спрятал я его в укромном месте, так и здесь оказался.
— Может быть, — кивнул Меченый. — Только удача удаче рознь. Сейчас твоя удача я. Согласишься отдать клинок, я тебя достану отсюда. Не согласишься — сдохнешь. Скоро ведь кровью начнешь кашлять. Или уже?
Сарлата с трудом сглотнул, стиснул кулаки.
— А если не сдохну? Мне пять месяцев осталось. Протяну как-нибудь. Лето скоро. Потеплеет немного, выдержу.
— Потеплеет, — кивнул Меченый. — И выберешься ты под осень наверх плюющимся кровью скелетом. Говоришь, что не сомневаешься, когда убивать надо? Как думаешь, а не отыщется ли в твоей своре кто-нибудь такой же несомневающийся?
— Схоронюсь, — прошипел Скарлата. — Укроюсь. Приду в себя. Залечу болячки. Тогда и посмотрим. Пять месяцев осталось продержаться.
— Не продержишься, — громко, очень громко прошептал Меченый. — Убьют тебя.
— Кто? — не понял Сарлата.
— Кто-нибудь, — усмехнулся Меченый. — Я пока искал тебя, десятка три нашел молодцов здесь, у которых твоими подручными ограблены да убиты родные. И из этих трех десятков половина ночами видит сны, в которых режут тебя на части. Стоит назвать твое имя…
Тогда Сарлата стиснул челюсти так, что зуб у него раскрошился, но за заточку не схватился. Если бы не этот кашель, да не слабость, что пронизывала все тело, точно бы проткнул Меченому печень. Было время, никого не было быстрее в песках, чем Сарлата. Ничего, главное выбраться наверх.
— Когда? — прошептал, сплевывая крошки зуба, Сарлата.
— В течение недели, — сказал Меченый. — Наверху есть кто-то опасный, ждет побега. Думаю, кто-то из твоих дружков нанял стражника, чтобы не дать тебе убежать. Или кто-то из старейшин прознал про тебя, но местью делиться с другими не хочет. Но мы дождемся хорошей смены и уйдем.