Пепел Черных Роз
Шрифт:
Помимо его воли слова переходили от ненависти в нечленораздельное рычание.
— Жить — но лишь затем, чтобы сломать хребет каждому из этих псов!
Он почти кричал.
— Каждому кто участвовал в этом походе! Каждому кто про него знал!..
— Каждому!!!..
Зарычав от бессильной ярости, Торкел впился в кулак зубами.
Воин с интересом наблюдал за ним. Если бы он сейчас засмеялся, Торкел бросился бы на него, не раздумывая.
— У тебя осталась родня, к которой мы могли бы тебя отправить?
Не в силах отвечать Торкел
Воин терпеливо молчал, разглядывая юношу. Торкел между тем, тяжело дыша, вгрызался в собственную плоть, чтобы не дать вырваться ярости душившей его и заливавшей глаза и разум тяжёлой бешеной кровью.
Наконец незнакомец заговорил, видимо, приняв какое-то решение.
— Ну что ж, Торкел — Уратэн. Я — Фафнер, один из наставников Ордена. Воин, что спас тебя, рассказал, как ты дрался, — он презрительно скривил губы. — Потому и подобрал. Надеюсь, что недаром. Ты очень живуч и везуч! — сахаларский меч пробил тебя насквозь и не задел ни одного жизненно важного органа. Нам нужны воины, которые не умирают!
— Значит! Значит, вы принимаете меня к себе?!! — У Торкела загорелись глаза. — Какая!..
— Что «какая»?!
— Какая удача! Я и мечтать не мог!..
— Ну, место освободилось, а доспехам вредно пылиться в Зале Славы. За Серые Стены ушёл Гетос, — лицо Фафнера на мгновение помрачнело.
— Он погиб неделю назад под Мекастом. Мне поручено спросить — желаешь ли ты стать учеником Ордена? Предупреждаю, будет тяжело, очень тяжело.
— Согласен, конечно, согласен, Фавнер! — лицо юноши засветилось от счастья.
— Наставник, — нахмурившись, перебил его воин.
— Я согласен, Наставник! Я выдержу. Мне…мне ведь некуда больше идти…
И затем…
— Как зовут того, что спас меня, чтобы я мог отблагодарить его?
Фавнер отвернулся.
— Его звали Гетос, и поблагодарить его ты уже не сумеешь. А если захочешь — можешь сказать спасибо Лекарю.
— Как он меня вылечил?
Фавнер, не оборачиваясь, пожал плечами и вышел.
Уместно будет упомянуть о том, что Чёрный Орден, основанный в незапамятные времена, являл собою одну из тех легенд, что мрачностью своею, таинственностью и неправдоподобностью будоражат умы благодарных слушателей, внимающих сказителям, повествующим о деяниях служителей Ордена и его Чёрной Розы.
Враги ненавидели Орден за его беспощадную жестокость к противнику, за граничащую с безумием отвагу и дисциплину; друзья побаивались и опасались их за те же достоинства. К слову сказать, явных врагов у Ордена не было — Орден не был бы Орденом, оставь он хоть одного врага в живых, хотя, правда и явных друзей он при этом не нажил.
Орден был вещью самой в себе, со своими понятиями о правде, чести и целесообразности.
Быть членом Ордена, означало быть вне всего остального мира. Вступить в него означало расстаться со своим прежним миром и ждать, когда путь воина Ордена приведёт его туда, куда пожелает Орден.
Вспоминая это,
— Я согласен!
— Во веки веков… — наставник закрыл глаза, выпрямился и поднял лицо к каменному своду. Голос его зазвучал низко и глухо, словно боевые барабаны и он призывал… призывал к клятве.
Торкел будто повис над пропастью… то, как рыцарь подвел его к принятию слов верности, говорило о том, что обратной дороги уже не будет.
— Во веки веков… — повторил Торкел, вставая, несмотря на резкую боль в отвыкшем от движения теле.
— Пока стоят стены Цитадели…
— …Цитадели…
— Пока светит солнце днём и луна ночью…
— …и ночью…
— Пока не выполнен последний приказ…
— …приказ…
— Клянусь, что девизом моим будет…
В любое время!
В любом месте!
Любыми средствами!
Любое задание!!!
Голоса стихли, и натянутый, как струна, Торкел впился глазами в Фафнера, ожидая, что сейчас ему прикажут броситься в огонь, вонзить нож себе в грудь, выпустить кровь из вен или выброситься из окна кельи на камни.
— Ну что ж, Торкел, одежду тебе сейчас принесут. Одевайся и добро пожаловать на плац. Посмотришь пока, — он усмехнулся. — Может и передумаешь. — Фафнер повернулся и вышел.
«Я не передумаю», — сказал Торкел сам себе и, уловив вдруг в своём голосе неуверенность, зарычал на собственную слабость: «Я НЕ ПЕРЕДУМАЮ!!!»
Как обычно с утра зарядил мелкий дождик, и из узкой бойницы, смотревшей на плац, было видно дежурную смену, занимавшуюся уборкой территории.
— Фавнер.
— Да, Вождь.
— Что за неразбериха у ларов?
Фавнер помедлил, тщательно вспоминая все, что ему было известно. В разговоре с Вождем главным было немногословие и четкость. Итак.
— У Керр сварил в котле посланца Оленей сотника Раутфа и отправил головы его и его личной сотни старейшине племени. Олени тут же стали уходить в Каменные Леса на запад, но их догнали и, по-видимому, уничтожили. Отряд вел Уруми.
— Опять Уруми. Почему когда я слышу, что на Равнинах неспокойно, я всегда слышу это имя. С этим можно что-то сделать?
— Отдайте приказ и проблема уйдет!
Вождь не ответил и Фавнер знал почему. Сахалары год за годом набирали силу и для Ордена, весьма искусного, но весьма малочисленного ввязываться в войну с равнинниками представлялось не совсем разумным. Мелкие стычки на границах и в косвенных походах пока не приводили к открытому конфликту. Орден властвовал в горах, куда не было хода коннице сахаларов, а на западных Равнинах для рыцарей не было ничего, ради чего бы стоило воевать.
Не ответив на вопрос, Вождь продолжил.