Пепел и алмаз
Шрифт:
— Погоди. Я не о том. Я должен знать, откуда каждый из вас взял деньги.
Алик вспыхнул и пригнул голову, чтобы скрыть краску стыда.
— Начну с себя, — сказал Шреттер.
Он вытащил из кармана деньги и швырнул их на камень, на котором держал ногу.
— Пять тысяч. Часть суммы на покупку мотоцикла. Точнее, три четверти.
Считая вопрос исчерпанным, он обернулся к сидевшему ближе остальных Котовичу.
— Януш?
Котович со скучающим видом полез в карман, извлек толстую пачку
— Пять бумаг. Дело чистое. Так называемые карманные деньги, честно заработанные на валюте. Впрочем, сами знаете.
— Порядок, — сказал Шреттер и обернулся к следующему. Следующий был Фелек Шиманский.
— Ты?
Тот молча положил на камень деньги.
— Откуда?
— О господи, вот зануда! Загнал часы, довольно с тебя?
Шреттер с минуту молчал.
— Порядок, — наконец сказал он. — Следующий! Алик, ты?
Алик, чувствуя, что покраснел до корней волос, неловко вынул деньги и, нагнувшись, положил в общую кучу.
— Откуда? — подчеркнуто сухо спросил Шреттер, потому что Косецкий был его лучшим другом.
Алик окончательно растерялся.
— У меня было немного…
— Сколько?
— Полторы.
— А остальные?
Алик молчал.
— Где достал остальные?
Делать нечего, пришлось сознаться.
— Украл.
Шиманский и Котович заметно оживились, Фелек даже свистнул. У Алика словно гора с плеч свалилась.
— У кого? — продолжал допрашивать Шреттер.
— У матери, — уже совершенно спокойно ответил Алик.
Сошло, и совсем не страшно. Он чувствовал, что его никто не осуждает. Даже наоборот.
— Порядок! — сказал Юрек Шреттер. — Марцин?
Марцин сидел в стороне, задумавшись и зажав ладони между колен. При звуке своего имени он спокойно поднял на Шреттера задумчивые глаза. Лицо Юрека омрачилось.
— Твои деньги где?
— У меня нет денег, — тихо ответил Марцин.
Януш Котович сделал такое движение, словно хотел встать и сказать что-то, но Фелек удержал его.
— Не лезь, не твое дело.
Все знали, что Марцин нуждается, он зарабатывал на жизнь уроками и содержал мать и младшую сестру. Но Шреттер не считал вопрос исчерпанным.
— Приказ, кажется, был сформулирован ясно. А ты его не выполнил.
Марцин молчал.
— Почему?
У Марцина задрожали губы.
— Сам знаешь почему. Будь у меня пять тысяч, я купил бы сестре туфли…
Януш Котович не выдержал и вскочил.
— Это нас не касается! Нам нет дела до твоей сестры.
Марцин обернулся к нему.
— А мне есть. Впрочем, не волнуйся, — прибавил он с горечью, — я не купил сестре туфель. У меня нет пяти тысяч.
— Надо было украсть, как это сделал Косецкий.
— Спокойно, ребята! — отозвался Шреттер. — Не вмешивайся не в свое дело, Януш.
Марцин тем временем встал с камня и остановился напротив Шреттера. Он был бледен, руки у него дрожали.
— Прости, пожалуйста, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Может, прежде, чем ты мне сделаешь замечание, я могу сказать несколько слов?
Шреттер внимательно посмотрел на него.
— Только не сейчас. Потом, с глазу на глаз, пожалуйста.
Марцин заколебался. Шреттер положил ему руку на плечо.
— Садись.
Когда он сел, Шреттер отступил назад и прислонился к стене.
— Итак, слушайте. Самое позднее в понедельник у меня должна быть вся сумма сполна, то есть двадцать пять тысяч, и ни копейки меньше. Подвернулся исключительный случай выгодно купить оружие, понятно? Предоставьте это дело мне, я все улажу. Так вот…— он на минуту задумался, — недостающую сумму мы возместим следующим образом: поскольку Алик, выполняя мой приказ, украл деньги, я ему их верну.
Алик вскочил. В лицо ему ударила кровь.
— Я протестую! Это мое дело, откуда я взял деньги…
Шреттер даже не счел нужным ответить.
— А за Марцина заплатит тот, у кого больше денег.
Теперь вскочил Котович. Ярость исказила его красивое, немного кукольное лицо.
— Вот еще! И не подумаю за него платить!
— Посмотрим. Заплатишь, и притом немедленно.
Котович инстинктивно отступил и взглянул на ребят, словно ища у них защиты.
— Юрек, — послышался сбоку голос Марцина, — ты унижаешь меня.
— Тебя? — переспросил Шреттер и снова повернулся к Котовичу.
— Даю тебе полминуты на размышление. — Он посмотрел на часы. — Если не дашь добровольно пяти тысяч, в наказание отдашь все, что имеешь при себе. Ясно? Подумай хорошенько.
— Вот это номер! — пробормотал Фелек.
У Алика сердце билось где-то в горле. Марцин стоял, опустив голову и закусив губу. Котович побледнел, на лице его была написана уже не злость, а дикий, панический страх.
В подземелье воцарилась мертвая тишина. Снаружи доносился монотонный, приглушенный шум, похожий на плеск вспененной воды. Должно быть, поднялся ветер. Удары грома раздавались где-то совсем близко.
Шреттер снова посмотрел на часы.
— Семнадцать секунд осталось.
Котович отступил еще на шег и исподлобья глянул в сторону выхода. Шреттер кивнул Косецкому и Шиманскому.
— Встаньте возле выхода.
Они послушно, как автоматы или загипнотизированные, исполнили его приказание.
— Ах, вот как! — сквозь зубы процедил Котович. — Вижу, вы одного поля ягода. Ничего себе компания, бандитская шайка!
— Шесть секунд! — констатировал Шреттер.
Марцин опустился на камень и закрыл лицо руками.