Пепел и проклятый звездой король

Бродбент Карисса

Почему мне было так радостно верить в это?

Но лицо Али омрачилось.

— Но он смотрел на нас как на пустое место. Он смотрел на нашу жизнь как на нечто отталкивающее. И тогда я поняла. Может быть, он в какой-то степени и любил ее. Но он никогда не мог полюбить ее такой, какая она есть на самом деле. Любить в ней все, кроме ее человечности — это не любить ее вовсе. Даже если бы он этого хотел. Даже если бы он хотел этого всем своим существом.

Мое сердце сжалось. Ее слова пробили самые слабые места в броне, которую я создавала месяцами,

а то и годами.

Аля видела боль на моем лице.

— Винсент был довольно сложным мужчиной, — пробормотала она. — Он был одинок. Я думаю, что какая-то часть его души искренне хотела любить ее. Но он очень долго жил в очень жестоком мире. Чтобы выжить в этом мире, он превратил себя в нечто, неспособное на такую любовь.

— Так что же изменилось? — выдавила я. — Как она ушла?

— Она ушла, — тихо сказала Аля, — из-за тебя.

Подозрение, которое больно было слышать, подтвердилось.

— В последние пару лет мы все реже и реже получали от нее весточки. Я думала, что она просто занята своей новой, интересной жизнью. Но однажды она появилась на пороге моего дома и сказала, что беременна. Она сказала мне, что ушла от Винсента и не собирается возвращаться.

Аля выпустила дрожащий вздох.

— Я была в ужасе. Я подумала: «Ткачиха, помоги нам, она сейчас приведет к нам разъяренного короля вампиров, и он убьет нас всех». Но она сказала, что он не придет за ней, и… он не пришел.

Я нахмурила брови.

— Не пришел?

Даже в моих самых лучших воспоминаниях об отце, он никогда не умел отпускать то, что считал своим.

— Проходили месяцы. Потом годы. А он все не приходил.

Это меня озадачило.

— Почему?

— На это я не могу ответить. Как я уже сказала, возможно, он хотел ее любить. Может быть, он старался изо всех сил. Какое-то время.

Какое-то время.

Эти слова повисли в воздухе на несколько долгих секунд. Аля задержала взгляд на стене позади меня, как будто следующая часть была слишком болезненной, чтобы позволить мне увидеть ее глаза.

— Когда она встретила Алкольма, и они поженились… Вот тогда она начала бояться. За нас. За тебя. За Алкольма. У него была семья в Салинах. Она думала, что там, на территории клана Ришан, будет безопаснее. Ведь она будет подальше от глаз Винсента.

— Алкольм. — Я тоже помнила это имя, смутно помнила, как его ласково называли между комнатами в слишком маленьком доме. Я помнила большие грубые руки и объятия, пахнущие свежесрубленным деревом.

— Я думала, что он мой отец, — сказала я.

— Ты считала его своим отцом, потому что он стал твоим отцом. Он относился к тебе так же, как к Ионе и Лисане. Вы все были его детьми. — На ее губах появилась грустная улыбка. — Он был хорошим человеком.

Был.

Потому что все эти люди теперь были мертвы. Убиты, во время взрыва, который разнес наш дом на части.

— Когда я получила это письмо, — прошептала Аля, — это была самая страшная ночь в моей жизни.

Я помнила, как крылья заслоняли небо.

Я помнила, как мама пыталась оттащить меня от окон.

Я думала, что это была ночь, когда я была спасена. В тот вечер судьба,

и только судьба, привела меня в объятия Винсента.

— Он пришел туда из-за меня? — спросила я.

Мне не хотелось знать ответ.

Аля долго молчала.

— Я могу только предполагать. Я думаю, он отправился в Салины, чтобы уничтожить своих врагов. Но я думаю, что он пошел в тот дом, в ту ночь, ради тебя. Может быть, он долгое время пытался отпустить ее. Но когда начались войны, и враги оказались у его горла, его истинная сущность вернулась. Он не мог заставить себя оставить спину незащищенной.

Я не могла дышать.

Ты убил их ради меня, Винсент?

Винсент, конечно, молчал. Он никогда не мог ответить на трудные вопросы.

— Почему он оставил меня в живых? — прошептала я.

Я даже не хотела произносить это вслух. Но вопрос всегда был рядом, он терзал мою душу, как обрывок нитки.

Если он пришел в ту ночь за мной, то почему не убил меня?

Это был бы логичный выбор. Я была опасностью, которую нужно было убрать. Рана, которую нужно прижечь. У него были враги. У него была власть, которую нужно было защищать — власть, которой никто так не угрожал, как я.

Отправился ли он туда в ту ночь, намереваясь опознать тело или убедиться, что оставил его, если я еще жива?

Если да… почему он передумал?

— Я не могу ответить на этот вопрос, Орайя, — тихо сказала Аля. — Боюсь, что никто и никогда не сможет.

Это правда. Но правда такая мучительная.

— Я долгое время думала, что ты умерла, — продолжала она. — Первые несколько лет он хранил о тебе молчание. Но потом, когда ты немного подросла, люди стали говорить о тебе. Человеческая дочь короля. Я знала, что это должно быть ты. С тех пор я слежу за тобой. Во время проведения Кеджари у меня были друзья в Сивринаже, которые присылали мне новости о каждом испытании. И вот последние несколько месяцев…

Она испустила длинный, медленный вздох. Ее рука опустилась на мою.

— Я никогда не думала, что увижу тебя снова, — прошептала она, эмоции в этой фразе переполняли ее, словно все вылилось разом.

Я тоже, — хотела сказать я, но не смогла заставить себя произнести и слова.

— Твоя мать любила тебя, — сказала она. — Надеюсь, ты никогда не сомневалась в этом, что бы он тебе ни говорил. И все остальные тоже. Твои братья и сестры. Твой отчим. Вы были — и есть — так сильно, так яростно любимы. Я всегда надеялась, что ты чувствовала это, где бы ты ни была, даже если мы не могли сказать тебе об этом прямо.

И это… это было то, что меня больше всего возмущало. Потому что я не знала. Я знала, что меня любит Винсент, и только Винсент. Но он стер всех остальных. Позволил мне поверить, что я одна в этом мире.

Он никогда не лишал меня ни еды, ни крова, ни безопасности. Но он лишил меня этого, и это было почти так же ужасно.

Мы долго сидели молча, а потом Аля поднялась, и мгновенная волна эмоций сменилась стоическим спокойствием. Она подошла к комоду, открыла верхний ящик и порылась в нем. Потом снова повернулась ко мне, сцепив руки.