Пепел и проклятый звездой король

Бродбент Карисса

Он издал рык и попятился назад, бросив Райна и вихрем метнувшись ко мне, я выдернула меч из его плоти и попятилась назад. Когда его налитые кровью глаза посмотрели на меня, пустые и злобные, мне показалось, что я смотрю в лицо самой смерти.

А потом я увидела это:

Эта… штука впилась в кожу его груди. Металл и… кость?

Моя магия отреагировала на его близость. Внезапно присутствие Винсента показалось мне гораздо ближе — но оно было искаженным и разъяренным.

Искаженным, точно так же, как был искажен и разбит кулон.

Слился с…

Зубы?

Зубы Бога, поняла я.

Чертов Септимус.

Это казалось необычным. Это казалось нелепым. Ужас от этого обрушился на меня как-то отстраненно. Я не успела осознать его.

Он поднял меч, но не успел атаковать им, как я сразу же бросилась на него.

Он ответил сразу, наши клинки встретились, каждый удар был более жестоким, чем предыдущий. Он был больше и сильнее, а я быстрее. Но он не отставал. Мое тело сгибалось под его ударами и силой, которая требовалась, чтобы отразить их. Потребовалась вся моя концентрация, но краем глаза я постоянно замечала Райна, скорчившегося на земле. Когда он медленно поднялся, я вздохнула с облегчением.

На долю секунды, прежде чем Саймон снова оказался на мне.

Мои мышцы ныли. Его магия соперничала с моей, даже когда мой Ночной огонь лился из моей кожи, окружая нас. Ожоги, казалось, не беспокоили его, даже когда пламя разъедало нежную плоть вокруг его рта и глаз. Он просто смотрел сквозь них и улыбался.

Пустая улыбка. Мертвая улыбка.

Я не могла вспомнить, когда он нанес первый удар — возможно, в бок, заставив меня пошатнуться настолько, что мне стало трудно уклониться от его следующего выпада. Когда я снова подняла голову и увидела его поднятый меч, я подумала: Вот и все. Конец.

В этот момент с левой стороны от него метнулась черно-красная полоса, выхватив меч.

Райн бросился на Саймона, и они сцепились в танце разрушения.

Я не могла ничего слышать из-за насилия, собственного дыхания и сердцебиения, пульсирующего в ушах. Но когда я успокоилась, то бросила взгляд вниз — на город Сивринаж.

Это была кровавая бойня.

Наши противники сдерживались. Теперь же все силы Кроворожденных хлынули с территории замка, просачиваясь на городские улицы, словно огненная волна. Люди Кетуры были отброшены назад, вопли умирающих демонов тонули в криках умирающих вампиров. Из туннелей вышли войска Джесмин, но их встретила грозная сила, которая ожидала их и значительно превосходила по численности.

А Саймон, и какой бы ужасной, извращенной магией он ни обладал, еще даже не успел туда спуститься.

Мы были в полной заднице.

Мы были в полной заднице.

Нам нужно было отступать. Отступать немедленно.

Райн видел, что я сделала, или, возможно, ужас на моем лице сказал ему все, что нужно было знать.

Когда я снова бросилась на Саймона, он прохрипел:

— Иди.

Это единственное слово, которое он смог выдавить из себя.

Я знала, что он имел в виду: Иди к армиям. Иди и уведи их.

Я

не смела даже думать об этом.

У нас был только один шанс спасти ситуацию — убить Саймона здесь и сейчас. Я не собиралась убегать. Я не собиралась оставлять его здесь, чтобы он удерживал мой трон и эту извращенную силу, полученную им от магии моего отца.

С меня хватит. Всю мою жизнь эти личности считали, что могут отнять у меня все.

И мысль о том, чтобы уступить им еще хоть одну секунду, приводила меня в ярость.

Сердцебиение отдавалось в ушах и под кожей разливался жар.

Это мое королевство, — прошептал Винсент, слова пульсировали в моей коже, в моих венах, в моем сердце. Это мой замок. Не позволяй никому отнять его у меня.

Мой, — эхом отозвалось мое сердце.

Это было мое королевство.

Я никому не позволю отнять это. И я точно не позволю им убить Райна.

Райн вихрем развернулся на месте, когда из дверей замка выбежало еще больше ришанских солдат и бросилось за ним, отвлекая его в этот критический момент.

Но не меня. Я их почти не заметила.

Я позволила своей ярости ослепить меня, побудить меня, утопить меня, когда я бросилась на Саймона.

Мое сознание сузилось до приятного ощущения того, как мой клинок рассекает плоть Саймона, как Ночной огонь еще больше разгорается и охватывает мое тело, как моя магия расцветает в глубинах моей неконтролируемой ярости.

Саймон вздрогнул, его тело дернулось.

Кто-то засмеялся, и только через несколько секунд я поняла, что это была я. Мое лицо расплылось в улыбке, когда он выпрямился и посмотрел мне в лицо, вся эта страшная сила сосредоточилась только в одной точке.

Я не боялась.

Мы атаковали друг друга одновременно, наше оружие снова встретилось, и каждый удар был неумолим. Сначала я терялась в пьянящей дымке мести, и мне это нравилось: каждая рана — как глоток алкоголя, неестественное наслаждение.

Но Саймон не отставал.

Райн, окруженный ришанскими солдатами, не собирался приходить мне на помощь.

А Саймон все наступал и наступал, и наступал.

Первый маленький ноющий осколок страха появился, когда он ударил меня с такой силой, что мне показалось, будто что-то треснуло, когда я блокировала его удар. Боль молниеносно пронзила меня, перехватив дыхание.

Нет времени на восстановление. Не было времени на контратаку.

Потому что натиск продолжался, один сокрушительный удар превратился в два, три. Вскоре я уже не могла делать ничего, кроме как уклоняться, блокировать, отступать назад, чтобы встать на ноги.

Но я была выбита из равновесия. И у меня не было времени, чтобы восстановить его.

Осознание того, что я облажалась, было медленным и уверенным.

Он нанес рану на мое плечо, руку, бедро. Каждая из них сопровождалась захватывающей дух болью, более глубокой, чем просто порез на плоти. Его магия, этот красный, ядовитый дым, окружала нас обоих. Искаженное творение в его груди неестественно пульсировало.