Пепел и проклятый звездой король
Шрифт:
ГОНГ.
Я последовала за ним. В бальном зале было так жарко, что как только я вышла из него, меня встретил порыв холодного воздуха. В зале было тихо. Далекие шаги затихали впереди. Я увидела, как лиловая шелковая юбка Леоны исчезает за углом.
— Как благородно с твоей стороны, — произнес шелковистый голос. — Преследовать похитителя своего возлюбленного с клинками наготове. Как мило.
Я даже не заметила, как достала свои клинки.
Я повернулась. Септимус стоял в дверях, засунув руки в карманы, на губах его играла извечная ухмылка. За
Я не собиралась ждать, что он скажет дальше. Я начала двигаться…
Но также быстро его рука оказалась в кармане, пальцы поднялись.
Боль пронзила меня. Мое тело сжалось. Я посмотрела вниз, на порез, который он сделал на моей руке всего несколько минут назад.
Я не могла пошевелиться. Вокруг меня медленно сгущался красный туман — это была моя собственная кровь, обращенная против меня. Я не ожидала этого. Матерь, Септимус, был сильным магом. Сильнее, чем большинство других, с которыми я сталкивалась в Кеджари. Значит, я смогу хотя бы частично справиться с этой магией.
Теперь я застыла, задыхаясь, когда он подошел ближе.
— У тебя могло быть все, голубка, — прошептал он и на мгновение выглядел таким глубоко разочарованным, и будучи в некотором замешательстве. Пожалуй, это была единственная искренняя эмоция, которую я когда-либо видела на его лице.
Я попыталась выдохнуть: Что ты делаешь?
Но смогла вымолвить лишь невнятное:
— Чт…
ГОНГ.
Мир померк по краям моего зрения, как раз вовремя, чтобы я успела увидеть, как на вечеринке за ее пределами разразился кровавый хаос — Кроворожденные воины обратились против воинов Кетуры. Волна звериных криков поднялась, обгоняя музыку: мечи пронзали плоть, клыки — глотки.
Но все это было не громче, чем голос Септимуса, который словно убаюкивал меня.
— Я же говорил тебе, что делаю только выигрышные ставки, Орайя, — прошептал он. — Прости, что на этот раз ставка была поставлена не на тебя.
Он щелкнул пальцами.
ТРЕСК, когда мое тело искривилось.
ГОНГ.
Все стало черным.
Глава
41
Орайя
Сознание не хотело возвращаться ко мне. Мне пришлось вцепиться в него зубами и ногтями, и даже тогда мне удалось отвоевать лишь его обрывки.
Пол, движущийся подо мной.
Руки на мне. Руки повсюду на мне.
Не трогайте меня, черт возьми.
Я попыталась произнести это вслух, но мое горло, мой язык не поддавались.
Кто-то дергал меня за юбку, проводя рукой по бедру. Инстинкт подсказывал мне, что нужно ударить его ногой. Но я подавила этот порыв и осталась лежать, давая себе несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями.
Я была… где я? Я все еще была в замке. Я узнала этот затхлый запах розы.
— Давно бы уже убил ее.
— Не можем. Ты же знаешь, мы не можем.
Мужчина. И женщина. Оба из Кроворожденных, я узнала этот
— Сними это, — огрызнулась она.
— Пытаюсь, — шипел он.
Руки, скользившие по моей юбке, не совершали разврата.
Он пытался снять мои клинки.
Быстро я собрала воедино нечеткие воспоминания о случившемся. Септимус. Саймон. Переворот. Кровь на полу.
Райн слегка спотыкался, когда отходил от меня.
Внезапно я очнулась, и моя кровь застыла в жилах.
Райн. Уходит с Кейрисом.
Возможно, он уже мертв.
Кроворожденному удалось отстегнуть мой кинжал.
— Чертова…
Когда он ослабил хватку, чтобы поднять ножны, я схватила рукоять и вонзила клинок ему в грудь.
Черная кровь брызнула мне в лицо. Он отлетел назад. Это было не смертельно, ведь мне не хватило сил на движение.
Но этого хватило, чтобы выиграть время.
Дездемона сразу же оказалась на мне. Я должна была действовать быстро, я никогда не видела, чтобы она использовала магию крови, но это не означало, что у нее не было способностей. Я не могла быть сильнее ее, поэтому должна была быть быстрее. Но и это оказалось непросто: мои движения были слишком вялыми, поскольку боролись с последствиями успокоительного воздействия магии Септимуса.
Я ударилась спиной о стену, когда Дездемона бросилась на меня. Мой клинок глубоко вошел в ее бок.
Она едва вздрогнула, ее глаза не отрывались от моих.
Дерьмо.
Мы обе знали, что я в полном дерьме. Она улыбнулась, выхватывая оружие.
Но потом она замешкалась. Следующий удар она нанесла не по горлу, не по сердцу, а по ноге.
Ее мгновенная пауза дала мне возможность вырваться из ее хватки, из-за чего она всего лишь задела меня.
Осознание этого поразило меня — это было мое величайшее преимущество. Септимус мог бы легко убить меня сам. Дездемона могла убить меня прямо сейчас. Но ни один из них этого не сделал. Это был намеренный выбор.
Септимус все еще нуждался во мне — или, по крайней мере, нуждался в моей крови. Он не стал меня убивать. Не сейчас.
Он бы просто держал меня взаперти, как рабыню. Он сделал бы меня еще одним инструментом, которым можно пользоваться.
А почему бы и нет? Это все, чем я когда-либо была. Вещью, которую можно использовать в угоду другим, или риском, который нужно уменьшить.
А не самостоятельной силой.
К черту.
Ночной огонь разгорелся в моих руках, цепляясь за острие клинка. Дездемона не была готова. Она споткнулась, ее руки взлетели вверх, чтобы защитить лицо.
Я же устремилась прямо к ее сердцу.
Может быть, Райн был прав. Может быть, моя полувампирская кровь означала, что я способна на большее, чем могла себе представить. Потому что мне казалось, что мне даже не нужно было сильно давить, ведь кинжал вонзился в ее плоть, как будто так и должно было быть.
У меня не было времени насладиться этим.
Я сбросила ее со своего клинка и развернулась. Знакомое жжение уже разлилось по моим венам. Ее напарник пришел в себя, его рука поднялась, а капли моей крови разлетелись вокруг нас.