Пепел и страховой бес
Шрифт:
– Нет больше приема…
– А я записан, – докапывался лысый.
– Вадим Ефремыч не может сверхурочно принимать, у него ОРЗ…
– А я шарфом обмотаюсь…
Еще через пролет стало совсем тихо и спокойно. Стены были обмазаны жидкими обоями теплого персикового цвета. На лавочке ютилась такая же персикообразная блондинка, украшенная пухлыми щеками и вздернутым носом, и с легким прибалтийским акцентом трындела по мобильнику:
– …Я ей заявляю: «Когда я на подиуме показывала Армани, ты под стол пешком ходила!»,
Пепел устроился рядом, девица дала отбой, тяпнув по нужной клавише бордовым когтем.
– Вы к юристу?
Блондинка посмотрела затуманенным взором, кивнула и обдала Пепла запахом лаванды. Из кабинета напротив выпорхнул нетрадиционного вида паренек, мигом юркнувший вниз по лестнице. Девица медленно поднялась, качнув полными бедрами, продемонстрировала пышный зад, и вплыла в юристский кабинет. Из-за двери сразу же донесся приглушенный спор:
– Я с тобой десятый год живу, а ты все дурак дураком!
– Дай мне слово хоть сказать.
– Еще и ребенка завести хочет. Сам, как ребенок!
– Дай мне слово-то сказать!
Девица вылетела из кабинета, буквально прыгнув через порог. Выглядела она крайне возбужденно, горячая, как утюг, но Пепел уже переключился.
Кабинет являл собой типичную конторскую нору. С дээспэшным столом и портретом какого-то Вышинского на стене. Попахивало дихлофосом.
– Здр… – процедил юрист, оказавшийся примерно Серегиным ровесником, но уже с седой головой, отложил исписанный мелким почерком листок и вопросительно, даже доброжелательно уставился на Пепла, – уф… в чем ваше дело?
– Видите ли, – начал Пепел, без приглашения опускаясь на потрепанный стул, – я недоволен сделанной мне пластической операцией.
– Так не делали бы, – сразу попытался учить на правах старшего седой, – зачем? Природой дано…
– Поздно, – Пепла совсем не тянуло на философские дебаты, – во всяком случае, теперь я хотел бы разобраться…
– Где делалась операция? – перебил юрист.
– На дому.
Седой присвистнул:
– Да как же я тебе хирурга-то теперь найду?! Это, знаешь ли, не два пальца об асфальт. То есть, найти реально. А вот на чем обвинение строить? – и юрист бойко глянул на Пепла.
– А мы проще решим, – Пепел облокотился о стол, лицо его сделалось таким, что юристу перехотелось шутить и спорить, – ты того кренделя найдешь, мне отсигналишь и обо всем забудешь. Иск я сам вчиню.
– То есть как найду?
– Я тебе свое фото на добрую память презентую. Понятно, что такого рода операции в одиночку не делаются. Покрутись среди ассистентов, медсестер, анестезиологов, они – народ памятливый и языкатый.
Юрист для приличия поморщился:
– Все-таки, это частная практика…
– А вашему брату запрещают? Безобразие, – покачал головой Пепел, – потом еще жалуются,
– И не говорите, – печально согласился седой, – никакой жизни… Все только и лезут со своими проблемами, будто я помойка какая-то… – седой крайне неблагожелательно глянул на дверь, за которой скрылась персиковая девица, – думаете, мы, юристы, зажравшиеся снобы, которые только и умеют, что стричь купоны и давить окружающих своими серебристыми шестисотыми мерсами? Ошибаетесь… Вот вы – как добились нынешнего положения?
– Тяжелым непрестанным трудом, производя нефть и газ, – лениво отшутился Пепел.
– Да… – юрист либо не понял шутки, либо сделал вид, что не понял, – они нынче как раз поднялись в цене. Значит, вы теперь можете заниматься не только едой и сексом, но и благотворительностью.
– Охотно… Но мерседес подогнать не ручаюсь.
– Да будет с нас…
Юрист выцепил листок с осьмушку, быстро на нем царапнул и протянул Пеплу. Тот глянул, цифра оказалась достаточно скромной, тем не менее, для сохранения понта Пепел вздохнул:
– Однако аппетиты у вас.
Седой повинно склонил голову:
– Однако, опыт.
– Короче, здесь – вся информация, – Пепел шмякнул на стол тощий конверт, – на связь со мной выходить – без надобности. Через день проявлюсь.
– А задаток? На текущие расходы.
– Сколько?
– Ну… – замялся седой, – хотя бы сто пятьдесят-двести.
– Нет проблем. – «Если он всегда такой въедливый, какой-никакой след надыбает», – сообразил Пепел, отсчитывая по курсу.
Юрист сгреб бабки в будто сам собой выдвинувшийся ящик стола:
– До связи?
– До связи, – попрощался Пепел и двинул к выходу, краем глаза успев заметить, как седовласый принимает привычный неприступный вид.
В пролете между третьим и вторым этажом, прямо на ступеньке сидела персиковая блондинка с коричневыми разводами под глазами и рыдала в мобильник.
– И что мне теперь делать? Ни кола, ни двора… Ни мужа, ни денег… На работе клен знает что… Ну подумаешь – любовник?! А прописка?! Не надо было обо всем рассказывать…
Пепел переступил через ее вытянутую вдоль ступеньки ногу.
А вчера вечером эта дрянь, Василиска (на самом деле, недурная баба, но как не ругнуть для порядка?), устраиваясь у мужа под бочком, пощекотала его за щеку и проворковала, издеваясь:
– О-о-о, милый, как все запущено… у тебя опять седина проглядывает… Совсем заработался, бедненький. – И довольно засопела, гюрза.
Он с ненавистью поглядел в ее хорошенькое личико, даже на ночь не оставляемое без макияжа. Погань в том, что претензиям гадины приходилось доверять. Поэтому, истратив утро на разруливание самых неотложных проблем, после обеда Федор Модный оказался в косметическом кабинете.