Пепел к пеплу (сборник) -
Шрифт:
Джозефу Стоуну пришлось вернуться домой, не завершив образование, и принять бразды правления в свои руки. Управляет он семейным предприятием, насколько я могу судить, успешно, но гордости из-за этого не испытывает и душу вложил в иное дело – в какие-то научные исследования, о которых он пока рассказывает только намеками. А все жители Блэквуда от батрака до мэра, несмотря на отсутствие диплома, зовут его доктор Стоун. У него даже есть небольшая медицинская практика – в основном друзья семьи и int'eressant медицинские случаи.
Я тоже кажусь ему интересным случаем – он часто наносит мне визиты и настаивает на ответных, всегда принимая меня с искренним радушием.
Более-менее закончив с доктором Стоуном, перехожу к почтенному Николасу Хейру, мэру этого райского местечка. Мэр в точности соответствует твоему описанию трехлетней давности – невысокий, вялый, толстый человек, похожий на связку сарделек. Не покидающему его лица сонному выражению странно противоречит светящийся в небольших глазках ум и скрытое ехидство – поэтому нарисовать его портрет, несмотря на каменную неподвижность оригинала в кресле, было не так-то просто! Говорил он тогда мало, а после того, как выяснил главное – что я не предвещаю массового приезда богатых лондонцев, да и сам к этой категории отношусь только occasionnels – то замолчал окончательно.
Желание нарисовать священника у меня не возникло – уж больно непримечательная личность. Узнав о нашем знакомстве, он долго распространялся о том, как плодотворно вы сотрудничали. Похоже, это было одним из самых ярких событий в его жизни, даже – если судить по твоим возмущенным рассказам – его сотрудничество заключалось в том, что он всячески ставил тебе палки в колеса. Я часто сталкиваюсь с ними обоими в гостиной доктора Стоуна, и не могу сказать, что follement рад этим встречам.
Но, кроме дома доктор Стоуна, в Блэквуде есть еще один дом, который я навещаю так регулярно, насколько это позволяют приличия – дом миссис Чемберс. Premier я познакомился с мисс Чемберс, а потом уже с ее уважаемой матушкой. Прочитав историю нашего знакомства, я знаю, что ты будешь смеяться – надеюсь только, что со мной, а не надо мной.
Где-то на третий день своего пребывания здесь я вышел на утреннюю прогулку, тщательно выбрав свой наряд и в то же время с горечью осознавая, что здесь некому оценить мой галстук, завязанный кударше. Я шел, погруженный в меланхолическую задумчивость, но при этом все же тщательно выбирая, куда поставить ногу на обледеневшей и заснеженной булыжной мостовой. И вдруг, как раз в тот момент, когда я неустойчиво балансировал, обходя накатанную детьми дорожку льда, мне под ноги кидается злобно лающий комок шерсти. Я невольно отмахиваюсь от покушений на мою лодыжку – все больше теряю равновесие – и с грацией умирающего лебедя или подрубленного дерева опускаюсь на лед, чтобы проехать по нему добрых десять ярдов. Мой полет прерывается у ног прекрасной молодой мисс, которая смотрит на распростертое внизу тело огромными серыми глазами, еще больше расширенными от ужаса и сочувствия. В руке у нее поводок, на другом конце которого так самая злобная пустолайка, не прекращающая своих покушений на мою, хм, гордость.
Мисс прикрикивает на свою собаку «Спокойно, Дейзи, спокойно!» и старательно помогает мне встать из всех своих воробьиных сил. Следуют взаимные извинения:
– Простите, мисс… Я вас испугал?
– Нет, нет, что вы! Позвольте, я вам помогу! Простите Дейзи, пожалуйста… она боится незнакомцев, вот и кидается первой в атаку! Ох, мне так неловко! Вы не сильно ушиблись?
– У Вас очень храбрая собака. Она не могла выбрать более удачный момент для атаки, мисс…
– Чемберс, Хелен Чемберс. А вы?
– Энтони
– А я думала, что не столько случай, сколько лед… Вы не ушиблись? Вам нужно почистить одежду… и выпить чашечку чаю… Вы не откажетесь к нам зайти?
И с такой приятной настойчивостью она пригласила меня к себе домой, где нас встретила ее матушка, миссис Мэри Чемберс. Вот так завязалось наше знакомство, а теперь я расскажу об обеих дамах подробней. Достань портрет старшей, миссис Чемберс. Как ты видишь, она еще очень хороша собой, глаза говорят о уме, тонкие губы – о прижимистости, а лоб без следов морщин об 'ego"isme, который добавляет красивым женщинам очарования, а в дурнушках просто отвратителен.
Мистер Чемберс давно умер и оставил довольно скудный капитал, но миссис Чемберс полна решимости участвовать вместе с дочерью в следующем сезоне Лондона. А пока в целях экономии средств – и заботы о здоровье дочери, naturellement, – они снимают дом в Блэквуде. Она не расспрашивала меня о причинах моего появления в Блэквуде (что еще раз доказывает ее ум) – но, думаю, что она рада нашему знакомству. Ты думаешь, что я начал себе льстить? Ошибаешься, Джеймс, я как никогда от этого далек. Просто миссис Чемберс рада возможности завершить образование Хелен уроками необязательного, но изящного флирта; поэтому она не возражает, когда я рисую Хелен, когда я приношу ей самые невинные книги из своей библиотеки, выгуливаю вместе с ней «лапочку Дейзи», а, главное, рассказываю ей о правилах и привычках лондонского света. Ради этого она согласна эпатировать жителей Блэквуда столь дружеским общением двух не помолвленных молодых людей. Весьма практично с ее стороны. К своей дочери она относится очень нежно, и это, пожалуй, ее единственная слабость. Думаю, по тем же причинам она не будет возражать, если я буду обучать Хелен верховой езде (к сожалению, Джинджер не самая подходящая для этого лошадь, но я что-нибудь придумаю).
И я должен тебе сказать, что портрет Хелен Чемберс из всех пока самый неудачный. Ее лицо столь гармонично, что малейшее отступление от истины грозит потерей сходства; к тому же его привлекательность заключена в гармонии красок и оттенков красок, а не линий – ничего особенного не было бы в ее почти треугольном личике с широко расставленными глазами, если бы не рассветно-серый цвет глаз, золотистый отлив густых каштановых кос и неожиданно яркий румянец на нежных щеках. Она идеальная модель – очень терпеливая, всегда готовая слушать; и теперь я хочу нарисовать ее акварелью.
Посылаю вместе с этим письмом тысячу благодарностей –
Энтони
P/S. Не мог не заметить в твоем письме попытки узнать, сколько же я на самом деле взял с собой спиртного. Признаю, что попытка была выполнена весьма деликатно, – а изящный подбор слов еще раз подтверждает твое мастерство писателя – но я все равно обиделся.
К счастью для меня, постепенно понимание того, что ты руководствовался самыми благими намерениями, пересилило мою обиду. Так что вместо гневных тирад ты получаешь подробнейшее описание моих пасторалей. Как видишь, никаким горячительным напиткам крепче кофе в нем места нет.
P/P/S Перечитав сегодня вечером, перед отправкой, свое письмо, я заметил, что перехвалил доктора Стоуна. В расспросах по поводу моего камердинера он был впереди всех. Вообрази себе: «У вас замечательный слуга… Я – благодарю вас, Холлис действительно стал для меня настоящим сокровищем… Стоун: но вы ведь приехали в одиночку, разве не так? Где же вы нашли это сокровище? Я – мы приехали вместе, он помогал мне выгрузить багаж. Стоун: но все видели, что вы приехали один. Я – значит, все ошибаются». Ох уж это деревенское любопытство!