Пепел сгоревшей любви
Шрифт:
Сын молча сел за стол. Обычно, приезжая домой, он набрасывался на еду как волк. Сегодня же равнодушно тыкал вилкой в котлету, погруженный в свои мысли. Она догадывалась — в какие.
Она все не могла заставить себя приступить к разговору, бесцельно открывая и закрывая дверцу посудного шкафчика, переставляя в нем тарелки и блюдца.
С чего начать? Знает ли он, что они звонили ей?
Наконец, глядя в напряженно приподнятые плечи сына, она спросила:
— Слава, как учеба?
— Что учеба? — буркнул он, продолжая ковырять котлету. — Учеба как учеба.
— А… вообще — ну, как дела?
— Нормально.
— Слава, нам надо поговорить, — решилась она. — Серьезно.
Его
— Ну, говори. Что там у тебя?
— У тебя. Мне звонили они.
Он вздрогнул, как от удара. Прекратил жевать.
— Кто — они?
— Перестань, Слава. Почему ты не рассказал, что залез в долги?
— Почему? Почему? Ты что — дура? Сама не понимаешь? — его голос сорвался на визгливый крик.
Такой грубости она от него еще не слышала. Никогда.
— Что толку рассказывать? У тебя нет таких денег! Откуда у тебя такие деньги?! Тебя саму вышвырнули с комбината в неоплачиваемый отпуск, забыла?! Даже если бы и нет — откуда ты взяла бы три с лишним тысячи баксов?
Он со злостью бросил вилку, и она со звоном упала на пол.
— Сынок, — она мягко коснулась его плеча, чувствуя подступивший к горлу комок. — Надо что-то делать… Может, обратиться в милицию? Есть же у них этот УБЭП или УБОП — как его там? Вон по телевизору показывают…
— Забудь. Если еще хочешь видеть меня живым…
Она похолодела.
— Кто они? Кто эти люди?
— А ты сама не догадываешься?
— Догадываюсь, — глухо проговорила она.
— Чего тогда спрашиваешь! — раздраженно произнес он. Отодвинул тарелку и уже более спокойным тоном продолжил: — Короче, я пошел с приятелем в зал игральных автоматов. Проиграл немного, захотелось отыграть хотя бы свое… Тут подходит один мужик. У меня, говорит, сын студентом был, как ты. Разбился на машине. Ты, мол, мне его напоминаешь. Предложил в долг. Выиграешь, говорит, отдашь. Дал пятьдесят долларов. Я поменял, стал играть. Выиграл немного, потом еще — короче, свое вернул и еще осталось. Отдал ему долг… Хотел уже уходить. Он говорит: а вдруг сегодня твой день? Если что, ты не бойся, я еще одолжу, парень ты порядочный. Я и подумал — а вдруг и правда мой день? Что, так не бывает, что ли? Взял у него сотню… Витька, ну, приятель мой, не будь дурак, слинял. А я остался. Ну и пошло-поехало… Я теперь думаю, что они многих лохов типа меня так разводят, — он помолчал. — Наркотиками, наверное, тоже торгуют: подходил ко мне однажды после лекций один из ихних, дерганый такой, глаза стеклянные.
— И он тебе… предлагал наркотики? — со страхом спросила она.
— Не, про долг напоминал.
Она облегченно вздохнула. Положила руку ему на плечо.
— Ладно, Слава. Время еще есть. Придумаем что-нибудь.
Как ей самой хотелось бы верить в это!
Сын дернул плечом, встал.
— Я пошел спать.
Она просидела на кухне до двенадцати ночи, продумывая все варианты. Наконец, пришла к выводу, что надо срочно дать объявление в местную газету. Что-нибудь типа «ищу любую высокооплачиваемую работу, можно круглосуточной сиделки…» Кто-то на работе рассказывал, что платил сиделке, которая ухаживала за его парализованной матерью, сто пятьдесят баксов. К примеру, если она нашла бы такую работу и попросила выплатить авансом, за десять месяцев вперед? Есть же у них в городе пожилые, прикованные к постели люди, которым нужен круглосуточный уход? Хотя, конечно, маловероятно, что кто-то вот так запросто даст ей полторы тысячи долларов вперед… Это во-первых. А во-вторых, все равно будет не хватать еще полторы. Но, по крайней мере,
Света уронила голову на руки и разрыдалась.
Саша
Итак, моя командировка, похоже, заканчивалась. Я пробыл в Ираке чуть больше двух недель. «Прощай, Багдад…» Заголовок из той газетной статьи о моей несчастливой двоюродной сестре как нельзя лучше подходил к ситуации. Я вспомнил газетный снимок: молодая красивая женщина с большими печальными глазами на скамейке под пальмой, рядом с ней — смуглый, на мой взгляд, ничем не примечательный араб. Что ж, любовь зла…
Странным образом ее судьба как-то повторилась в моей: ее, эту Лену, которую я и видел-то всего пару раз еще когда был школьником, любовь погнала за тридевять земель. Меня — тоже. И тоже в Ирак. Ни в том, ни в другом случае ничем хорошим это не кончилось. А впрочем, чего я ною? Сам нарывался…
Что ожидало меня в будущем? Инвалидная коляска? Или вообще постель, с которой я даже не смогу подниматься? Или все же они сумеют поставить меня на ноги?
Через день после визита гендиректора и главного инженера пришел посетитель, которого я ожидал увидеть меньше всего. Еще точнее — не ожидал увидеть вовсе. Это был тот самый парень, которого я вытащил из вертолета.
— Хай, Алекс! — бодро приветствовал меня он — откуда только разузнал мое имя?
Гостю не доставало традиционной голливудской улыбки, но я догадался, что для последней ему не хватает нескольких зубов, потерянных при падении вертолета. Он был чуть бледен, на скуле красовался большой синяк, левая рука была в гипсе, но в целом выглядел неплохо — раз в десять лучше, чем ваш покорный.
— Ду ю спик инглиш? — осведомился он, пожимая мне руку и присаживаясь.
— Йес, я ду бат херово [3] , — ответил я старой институтской шуткой.
3
Слово «херово» созвучно английским словам «here» и «over», сочетание которых в данном случае не имеет никакого смысла.
Он, конечно, не понял.
— «Хир»… «ове»… уот ду ю мин? [4]
— Да ладно, — я махнул рукой. — Игра слов.
Повернувшись к приоткрытой двери, парень крикнул что-то, и полминуты спустя в палату вошел лысый мужчина лет сорока с еврейской внешностью.
— Здравствуйте, — приветствовал он меня, слегка картавя, как и положено людям его национальности. — А господин э… Шульгин сказал мне, что вы знаете английский. Думал, вы тут сами пообщаетесь, пока я говорю с врачом. Я переводчик. Илья Литвинов. Бывший русский, между прочим. Мои родители эмигрировали в США из Киева в середине семидесятых.
4
Что вы имеете в виду? (англ.)
В его речи действительно не слышалось ни малейшего акцента.
Парень быстро и неразборчиво заговорил, и бывший русский, стоя за его спиной, начал переводить:
— Это мистер Джон Хэкетт. Он работает в Ираке с миссией ООН. Гуманитарная помощь местному населению, пострадавшему в результате военных действий, и все такое.
«За это благодарное население сбивает ООНовские вертолеты», — подумал я.
— А его отец — в компьютерном бизнесе. Очень влиятельная фигура. Начинал с самим Биллом Гейтсом. Стивен Хэкетт, может, слышали?