ПЕПЕЛ В ПЕСОЧНИЦЕ

Носиков Роман

– Еще они потребовали у меня сдать все мое оружие. Естественно в фонд. Люди тут не при чем сынок. Ближайшее время, нам нехватка горючего не грозит. Да и что произошло такого, чтобы так паниковать?

– Вообще-то ядерная война.

– Ерунда. Никакой ядерной войны не было!

– А Вы точно только воду последнее время пили?

– Не хами. Сам посуди, что произошло? Ну, пробросались ракетами небольшой мощности, ну угробили миллиард человек, ну половину Польши раскатали в тонкий блин, ну засрали радиацией пол-Европы и часть Америки. А победитель-то где? Нет победителя. Что изменилось в мире? Ничего. Все впустую. Все зря. Глобально кроме Китая и Польши вообще никто не пострадал. Ну, инфраструктура конечно порушена. Но сколько времени понадобится,

чтобы ее восстановить? Горючка есть – мы, считай на ней живем. Большинство промышленности цело. Экологии конец не пришел. Это не война, а бездарщина какая-то. Глупость. Всемирного масштаба, конечно, но тем не менее – обычная глупость. – Арчер взял Масима за плечо и повел в дом, - Радиоактивных мутантов ниоткуда не выползает, мир в пустыню не превратился. Самой опасной тварью для человека по-прежнему является его же собрат по виду – Гомо Сапиенс и то дерьмо, что в нем сидит. А сейчас это дерьмо лезет из всех щелей. Кто-то от страха с ума спятил, кто-то рыбку в мутной воде ловит. И вот эти спятившие и амбициозные – и есть самые опасные. А больше нам, по большому счету никто и не грозит. Красочный пример – мой городок. На самом деле вся эта милиция, все эти фонды – всего лишь способ взять город под контроль. Есть тут у нас пара человек – местные состоятельные ребята. Джимми Лири и Сэм Донахью. Они и до заварушки неплохо тут себя чувствовали, а теперь хотят чувствовать себя еще лучше. А для этого надо у людей забрать самое важное – горючку, оружие и продовольствие. Что они и проделывают. При этом оба снизили цены на выпивку и роздали пистолеты милиционерам. Некоторым их этих милиционеров нельзя доверить даже пальцем в носу ковырять – сломают палец. Не то, что пистолет доверить. Все это сборище никчемных дебилов Сэм и Джим натравят на город. А перед этим – на меня. Я у них как кость в горле. Я тут единственный, кто открыто посылает их в жопу. Позавчера в город приехал сынок Донахью вместе со своим семейством и односельчанами. Говорят, что у себя в Риверз Вэлли этот недоносок учинил расправы над военными. Естественно его тут же приняли в милицию. Так что… - тут он неопределенно покрутил пальцем, - Кстати, Максим, как ты добрался?

Выслушав историю про то, что произошло в Риверз Вэлли, Стив, покачал головой.

– Интересная история. Трогательная. Хотя я спрашивал тебя не об этом. Я имел в виду - как добрался ко мне уже тут? Спрашивал кого-то обо мне? Встречался с кем-то?

Максим рассказал, как он въехал в город, про патрули, про досмотры, про то, как о Стивене отзывались милиционеры. Показал полученную в городском совете карточку.

– Ну, и как ты думаешь – раскусили тебя?

– Думаю, что нет, не раскусили. Иначе бы не отпустили бы.

Стивен рассмеялся.

– Молодо-зелено! Как ты до Игла добрался – ума не приложу. Раскусили тебя еще на въезде. На самом первом патруле. Рожа твоя засвечена дальше некуда. А то, что тебя не взял ни второй патруль, ни в Городском совете, ни слова не сказали, означает, что распоряжение уже было: тебя не трогать.

– Хотели узнать, куда я пойду?

– Куда ты пойдешь, ты сам же всем и рассказал. Они знали, куда ты идешь и кого ищешь. Они даже тебе помогли. Значит, они хотели, чтобы ты пришел ко мне. – Он потер рукой подбородок с белой двухдневной щетиной. – Зачем?

– Появление у Вас контакта с разыскиваемым опасным преступником легитимизируют репрессии в Ваш адрес. Фактически, я – достаточное и необходимое основание для того, чтобы с Вами расправиться.

– На мой вкус ты выразился несколько казенно, но при этом почти точно. Необходимое – да, но достаточное – нет. Не то, чтобы тут меня очень любили, нет. Но вот так просто меня грохнуть только потому, что ко мне пришел преступник? Нет. В милиции, конечно, дауны в основном. Потому и набрали. Но чтобы застрелить кого-то, кто им ничего плохого не сделал – это нет. Не думаю. Тебя убить? – Да, пожалуйста! А я – их сосед. Привыкли. Кое-кого из них я бывало выручал. Нет. Мало. Думаю, что надо ждать какой-то провокации. А вот потом… - Стивен

опять потер щетину – Иди-ка ты, Макс, в душ. Полагаю, что времени у нас немного. Ты мойся, а я вещички соберу.

Максим уже было развернулся в указанном хозяином дома направлении, но в последний момент притормозил.

– Мистер Арчер!

– Что тебе? – Арчер уже копался в каких-то пыльных чемоданах вытянутых из-под дивана.

– Где русский так выучили? Если бы не акцент, то я бы Вас от собственного деда не отличил бы ни по выговору, ни по манере выражаться.

– Так меня же для работы в России готовили.

– Где готовили?

– Ну, ты еще меня спроси, как детей делают. Иди, мойся, давай. Времени мало.

– А почему не работаете?

– Почему, да почему… По кочану! – Арчер махнул в воздухе жилистой, похожей на ветку березы рукой, и сразу как-то стало видно, что он стар, - Списали меня по психологической непригодности. Сначала язык, потом литература, потом история. Произошло то, что называется излишним сближением с противником. Психологи это уловили и списали меня к чёртовой матери. Опять же твой этот чёрт – Юрген меня с панталыку сбил. – Арчер выглядел одновременно и расстроенным и каким-то одухотворенным. Так как будто неприятности свои и неудачи вывешивал на мундир как ордена.
– С одной стороны, если б не он, то лежать мне сейчас на Арлингтонском кладбище, а с другой стороны – а вот это, то как я живу – жизнь? Хотел было в монастырь уйти – Юрген не дал. Отговорил. Жить-то я здесь могу! Но настоящая ли это жизнь? Слушай, иди-ка ты уже мыться!

Максим счел за лучшее не пережимать и ушел в душ. Когда он вернулся, Арчер уже собрал два рюкзака и переоделся в камуфляж.

– До ночи еще шесть часов. Можешь поспать.

Максима уговаривать было не нужно – за последние дни он научился мгновенно засыпать при первой же возможности и так же быстро просыпаться. Максим лег на диван, укрылся пледом и провалился в сон.

Во сне все опять перепуталось. Снились Ангела и Варя, снилась Маргарет, убитые солдаты, пилот все еще лежащий на полу в салоне лайнера. Во сне они все время теряли цвет и превращались в листки фотографий, которые затем темнели и вспыхивали. Максим пытался тушить их, но руки почему-то не слушались и все фотографии сгорали до самого конца, оставляя в руках Максима серый пепел.

Арчер разбудил Максима около часа ночи.

– Вставай, Макс. Нам пора.

С этими словами он бросил Максиму на грудь снаряженный рюкзак. Максим кряхтя, поднялся, попрыгал на месте, разгоняя кровь. Поприседал. Когда Максим надел рюкзак, Арчер помог ему затянуть грудные лямки, а затем пристегнул к ним продолговатый чехол.

– Это М-24. Хорошая винтовка. Моя первая. Может пригодиться.

Сам Арчер нес на груди чудовище, с которым Максим застал его в гамаке.

– Мне кажется, что с это штукой мы далеко не уйдем.

– Не умничай – во-первых. Нам далеко и не надо – во-вторых. В-третьих – пошли.

Они около часа шли по холмам, потом стали подниматься выше уже по скалистой местности. Максим пыхтел, его ноги уже привыкшие отмерять мили по равнине, тут стали бастовать. В темноте, он часто спотыкался, но Арчер не позволил зажигать фонарь.

– Ты просто повыше поднимай ноги. Вот так: раз – два.

И показал, как поднимать ноги. Максим старательно поднимал. Через некоторое время стало заметно, что они идут не от города, а огибают его по скалистому хребту.

– Куда мы идем?

Арчер остановился, с секунду постоял, упершись взглядом куда-то перед собой, потом пожал плечами, и сказал:

– Я не могу просто уйти и оставить все так как есть. Я обещал Юргену, что присмотрю за тобой, но перед тем как уйти, я должен уладить пару вопросов.

В этот момент в городе что-то оглушительно грохнуло. Максим оглянулся и увидел, что на окраине поднимается столб дыма. Затем полыхнуло пламя. Грохнуло еще. На этот раз ближе к центру.

– Ну, что ж. Я примерно так себе все и представлял.