Пепел Вавилона

Кори Джеймс

В передышках мысли ее блуждали. Человеческое насилие виделось ей своего рода фракталом — повторением в разных масштабах, от потасовки в пивной до войны целой системы. Оскорбления и обиды копятся целый вечер или целый век. Один задирает, другой вяло отвечает, и оба не слишком–то хотят разжигать, а как отступить, не знают. Все это повторялось с самого начала отношений внутренних планет и Пояса. А потом Марко исподтишка пнул так, что система содрогнулась. С тех пор все финты, и примерки, и даже применение силы имели целью не столько добить,

сколько удержать позиции и прощупать противника.

С тех пор как на Землю упали камни, все было подготовкой к этому моменту: к серьезной, в полную силу контратаке. Каждая сторона надеялась замахнуться так, чтобы враг не уследил. Не в оружии суть. Быть может, это у них в крови и костях. Общее наследие человечества. Традиция, которую они донесли до звезд. Наоми она надоела до тошноты.

— Ну, выбирать не приходится, да и не так плохо, как я ожидала, — сообщила Бобби из своей новой тесной каютки на «Джамбаттиста». На заднем плане Наоми различала голос Амоса, тот шумел и смеялся с остальными. Вписался в новую компанию. Нет, не так. Убедил новую компанию, что он вписывается. Наоми мучило жуткое предчувствие, что Амос не вернется на «Росинант»; сказывалась тревога и нетерпение.

— Хочешь, повнимательнее прощупаю шлюпки? — предложила Наоми.

— Не стоит, — отказалась Бобби. — Успею по пути. Спускай курок. Вызываем апокалипсис.

— Хорошо, — сказала Наоми. — Береги себя.

— Доброй охоты. У нас говорят: «Доброй охоты».

— Тогда доброй охоты.

Слова страшно мало значили. Она прервала связь, отстегнулась, придерживаясь за рукояти на стене, и расправила руки–ноги до щелчка в позвоночнике. И только потом сообразила, что те же движения всегда проделывает перед работой. Готовится к нагрузке.

Она спустилась в камбуз, где уже ели Алекс, Джим и Кларисса. Когда Наоми втянулась в дверь, все взглянули на нее.

— Бобби говорит, можно начинать.

— Ну, йо–хо, чтоб его, — ответил Алекс.

Джим достал их кармана терминал, отстучал команды, подтвердив одну двойным паролем, и нажал кнопку.

— Ну вот, — сказал он. — Сигнал пошел. Как только начнется атака, мы гоним к кольцу и надеемся, что нас не заметят.

Все помолчали. Наоми подумалось, что здесь подошли бы фанфары. Гонги и звук трубы, возвещающие приближение смерти и разрушений. А они сидели себе вчетвером в камбузе и слушали гудение воздуховодов. Пахло курятиной.

— Похоже, эта ночь не для сна, — нарушила тишину Наоми. — Лично я собираюсь смотреть новости.

Джим промолчал. Глаза у него запали — от усталости и еще от чего–то. Не от страха. Тут было кое–что похуже страха. Обреченность. Наоми толкнулась к нему, накрыла его руку своей. Джим выдавил улыбку.

— Принесу выписку и закуску. Полюбуемся первым фейерверком?

— Не знаю, — сказал Джим.

— В компании не так паршиво, начальник, — заявил Алекс и обратился к Наоми: — Захвати и на меня.

— И на меня. — Кларисса впервые не добавила: «если приглашаете».

В сравнении с войной это выглядело мелочью, и все же Наоми обрадовалась.

— Ладно, — сказал Джим, — давайте.

Ждать пришлось несколько часов. По всей системе загорались дюзовые выбросы. Единый флот у Цереры и Марса, у Тихо покидал оборонительные позиции, устремляясь к Поясу. К нему присоединялись одиночные пиратские корабли Мичо Па и АВП. К тому времени, как последний доложился о начале ускорения, заметна стала реакция Свободного флота. «Росинант» отслеживал векторы и соединения, светящиеся нити, спутавшиеся в пустоте между станциями и планетами. Боевые курсы. Подключились новости — гражданские каналы, правительственные, корпоративные заметили: что–то происходит, и наперебой гадали, что бы это значило.

Чуть за полночь по корабельному времени «Роси» поднял тревогу.

— Что у нас там, Алекс? — спросил Джим.

— Плохие новости. Два корабля атакуют на скорости со стороны Ганимеда.

— Ну, вот вам и незаметно. Когда они до нас доберутся?

Наоми уже успела запросить систему и ответила сразу:

— Через пять дней, если просто пальнут и отвернут. Через двенадцать, если попытаются уравнять скорости, пока мы разгоняемся.

— Мы с ними управимся? — спросила Кларисса.

— Будь мы одни, управились бы, — ответил ей Алекс. — Беда в том, что мы пасем ту корову. Но если хорошенько разогнаться, пройдем кольцо раньше, чем они нас достанут.

— Будем думать на ходу, — решил Джим. — Пока наша задача — на полной скорости гнать «Джамбаттисту» и в то же время дать Бобби возможность инспектировать шлюпки.

— Ни один план не выдерживает контакта с противником, — заключил Алекс, отстегиваясь и уплывая к себе в кабину. — Я начинаю греться.

— А я скажу нашим попутчикам, чтобы занялись тем же, — кивнул Холден, разворачиваясь к пульту связи.

На мониторе перед Наоми протянулись тысячи волосяных линий, отмечавших места боев и ожидавшихся столкновений. Она зачем–то убрала тактическую схему, оставив только россыпь горячих дюз по всей системе, а потом добавила к ним и звездное поле.

Такой обширной срежиссированной атаки свет еще не видел. Сотни кораблей шли по меньшей мере с четырех сторон. Десятки станций, миллионы жизней. На фоне звезд все это терялось.

Глава 40

Пракс

Со временем становилось все очевиднее, как мало значит нейтралитет Ганимеда. На орбитах и в доках появлялось все больше и больше кораблей Свободного флота, все меньше оставалось других. Солдаты в мундирах Свободного флота все чаще попадались на станциях трубы, в общих залах и коридорах. Поначалу они держались с показной непринужденностью штатских, но чем дальше, тем больше сплачивались в агрессивные группы. Теперь они превратились в вооруженные формирования, способные безнаказанно расстрелять каждого встречного.