Пепел Вавилона
Шрифт:
Блин.
— Эванс, — окликнула она. — Статус «Солано»?
— Конечно, капитан.
— Мы его контролируем?
Эванс взглянул на нее. В его круглых глазах она увидела колебание. Панику.
— Ага, телеметрия есть.
— Притормози его, — велела она, устанавливая связь с «Паншиным» и «Серрио Мал» по лучу. — Дай время прикончить оборону.
Капитан Фойл ответила первой, почти сразу за ней Родригес. Появившись в отдельных окнах дисплея, они выглядели позитивом и негативом одного снимка. У него бледная кожа, у нее темная, но оба тонкие и коротко
— Меняем план, — сообщила им Мичо. — «Солано» таранить станцию не будет. Припаркуемся задом и, если что полезет наружу, расплавим на фиг эпштейном.
Если судить по глазам Фойл, та была из литого чугуна. С такой за покерный стол не садись.
— Кон кве? — поджал губы Родригес. — Поздно а диффе план.
— Лучше поздно, чем слишком поздно, — ответила Мичо. — Астеры Паллады нам не враги. И я не собираюсь превращать их во врагов. Мне нужна поддержка от вас обоих. ОТО распылить. Пушки и торпедные аппараты разбить. И сенсорные установки. Эта станция нужна мне слепая и без когтей.
Минуту оба капитана молчали. Все возможные возражения Мичо слышала в собственном голосе. Она рискует операцией. Она потратит на порядок больше боеприпасов — торпед и ОТО, — чем потребовалось бы для простого сопровождения обреченного корабля. Она подвергает риску их, своих капитанов, и их команды ради сохранения станции, активно стремящейся их убить.
— Я прошу вас мне доверять, — сказала Па. Громкий хлопок возвестил о продырявившем корпус «Коннахта» снаряде ОТО. Оксана что–то крикнула насчет герметизации палубы. Мичо не отводила глаз от экрана. Пусть видят, что она тоже рискует.
— Дуи, — ответила Фойл голосом, не забывшим виски и сигар. — Ты сказала, боссманг, мы сделаем.
Родригес покрутил головой, пробормотал нецензурное и наконец устало взглянул в камеру.
— Хорошо.
Она прервала связь. Взглянув на схему огня, увидела, что Лаура уже сменила настройки. Дисплей пометил все орудия на поверхности станции красным: цели, предназначенные к уничтожению. А доки — не пометил. Эванс, выбравшись из своего кресла, заливал герметиком дыру в обшивке. Болванка прошла через рубку примерно в метре от ее головы. Па могла погибнуть. Любой из ее людей мог погибнуть. Осознав это, она как бы раздвоилась. Одна Па пришла в ужас от мысли, что снаряд мог убить Лауру, Эванса, Оксану. Другая пожала плечами — не случилось, значит, и говорить не о чем. Такая работа. Она сделала выбор, и этот выбор правильный.
Два долгих часа «Коннахт» юлил, выбивался из сил, забрасывая Палладу снарядами. Вместо задуманной быстрой и резкой атаки вышла проклятая тягомотина, игра скорее на выносливость и запасливость, чем на тактическую смекалку. «Паншин» с «Серрио Малом» поддерживали Па, лупили, куда она указывала, как молотом по наковальне. Глушилки располагались слишком глубоко даже для торпед, и Мичо каждый раз, когда изгиб астероида закрывал от нее тех двоих, пугалась, что случилась беда. Что она их больше не увидит. И правда, один раз «Паншин» вынырнул из–за горизонта с ярким шрамом на боку, без куска обшивки.
Мало–помалу вокруг доков создавалось слепое пятно. Защищенные прежде сектора пространства
— Они найдут способ его снять, сэр, — сказала Оксана. — Через несколько дней или несколько часов, но долго эта блокада не продержится.
— Дай мне прямую видимость с «Паншиным», Оксана.
— Сэр.
Когда Родригес снова возник на экране, он ухмылялся. Это, по крайней мере, было хорошим знаком.
— Как ваш корабль, капитан Родригес? — спросила Па, невольно отвечая ему улыбкой.
— Эса помят, побит, поимет и скучает по дому, — рассмеялся Эзио. — Пара моих в медотсеке, один в морге, но мы справились, кве си? Повыбили станции зубы и половину глаз тоже, считай сон лос чампионс.
— По–моему, да, — признала Мичо. — Но мне нужно, чтобы вы посторожили. Оттянитесь за зону действия всего, что еще может наскрести Паллада. Берите контроль над «Солано».
— В няньки переводите? — возмутился Родригес.
— У тебя обшивка драная, как обертка презерватива, Эзио. И я тебя на Титан не поведу.
Благослови бог этого парня, он, похоже, огорчился.
— Бист бьен, — сказал он. — Будем держать фронт. А вы с Фойл возьмите остатки торпед, да? Пополните запасец. Мы обойдемся кон ОТО и моей неотразимой улыбкой.
— Не могу отказаться, — вздохнула Па.
— Кве ту спустишь курок? — спросил он. — Когда мне включать движок и жечь гадов?
— Когда будешь уверен, что жжешь Свободный флот. А не людей. Лучше потеряй корабль, чем убивать гражданских. Убивать людей только за то, что они вляпались в это внутряцкое дерьмо, — это для Свободного флота. Мы не такие.
— Тут вы чертовски правы, — кивнул Родригес и отсалютовал, прощаясь. На пальцах у него была кровь.
Па навела луч на одну из тех приемных антенн, что выглядели поцелее. Проку от этого она не ждала. Даже если аппаратура хрипит, но держится, у станции не было причин отвечать на вызов. Однако ей ответили.
На мониторе возникло знакомое пупырчатое лицо. За ним просматривался прекрасный кабинет — ярко освещенный и расположенный, надо думать, настолько глубоко, что достанешь разве что ядерной бомбой или обрушив на станцию выведенный на критическую мощность реактор.
— Капитан Па, — заговорил он. — Каждое ваше решение хреновей прежних.
— Розенфелд, — поздоровалась она.
— Я понял ваш разрыв с Инаросом. Даже уважал ваше решение. Ваше обращение к Фреду Джонсону меня разочаровало. Но теперь! Марионетка в руках Крисьен Авасаралы и Эмили Ричардс. А Холден? — Он покачал головой. — Что с вами, Мичо? Вы изменились.
— Изменился контекст, — возразила она, — а я прежняя. И вот что будет дальше. Я располагаю нацеленным на доки эпштейновским двигателем. Увижу активность — расплавлю. Увижу, что хоть один шаттл или шлюпка высунули нос, — их расстреляю, а доки расплавлю. Замечу попытку повредить «Солано» — расплавлю доки. Замечу любой корабль Свободного флота в сотне тысяч кэмэ от Паллады — расплавлю доки. Вы окажетесь губернатором старой разбитой станции, лишенной возможности снабжаться или снабжать кого–либо.