Пепел. Бездна. Часть 2
Шрифт:
Он кладёт руку мне на голову, мне даже кажется, что я чувствую его тепло, хотя он холоден, как и я.
– Я бы так хотел забрать твою боль, прости меня,… я был не в силах сопротивляться этому желанию, я провёл здесь целую вечность, пока он был рядом, даже такая судьба не угнетала так сильно. Но вот он чист и отправлен назад, чтобы совершать новые ошибки, чтобы жить,… а я здесь, в море нескончаемой скорби и обиды. Мы все здесь самоубийцы. Нашу сущность ничем не изменить, ни вторым шансом, ни болью или счастьем. Я навсегда останусь тем, кем был. Если можешь, прости меня…
Силы покидают меня, моя кровь залила всё вокруг, она рывками вырывается из груди, я падаю на колени, ветер с новой силой накидывается на меня, гром разрывает пространство. Я прижимаюсь к его ногам, в этом междумирье у меня никого нет,… это единственная
– Я хочу уйти отсюда, почему они не отправят меня в ад? Почему не предадут забвению? Я устал.
– Ты сам держишься за свои воспоминания, тебя нельзя отправить в ад, но и забвение не для тебя, ты продолжаешь его звать, ты не отпускаешь их – своего отца и Джея. И твой отец не отпускает тебя, он продолжает оплакивать тебя, он разговаривает с тобой, будто ты рядом, и это причиняет тебе боль с новой силой. Он НИКОГДА не отпустит тебя, поэтому ты будешь страдать. Прости…
– Я хочу увидеть их, хочу знать, что они меня любят, что они помнят меня…
– Зачем тебе это надо? Тебе будет больнее, отпусти их, и тебе дадут второй шанс, не держись за эту боль.
Я не могу говорить, слова застревают в горле, я готов плакать навзрыд.
– Если бы я только мог… Там при жизни я не предавал значения мелочам, а теперь я вспоминаю всё, я перебираю каждую крупицу, словно старик, мне ничего не осталось, у меня ничего нет… - я прижимаю руки к груди, пытаясь остановить этот страшный багровый поток, кровь начинает течь изо рта, липкой комкообразной массой.
– Эван, у тебя есть надежда, как и у всех в этом месте, надежда родиться заново и прожить свою жизнь.
– Я не буду помнить его, его больше не будет…
– Люди рождаются и умирают, в своей прошлой жизни я ненавидел людей, и тихо прозябал в уродливом теле, не понимая, что душа может быть прекрасной, несмотря на все изъяны нашей человеческой жизни. Не стоит казаться хорошим, скрывая от всего мира свою сущность, надо быть им. Отпусти своё прошлое, иначе навсегда застрянешь здесь… я не смог… и я всё ещё здесь, но даже у меня есть надежда.
Я смотрю на него, на его прекрасное лицо. За что он здесь? Что он такого совершил, чтобы быть наказанным, чтобы убить себя?
– Я хочу увидеть их, возможно, когда я попрощаюсь с ними, я смогу отпустить их…
– Не сможешь, это больно, ещё больнее, чем неизвестность, видеть, но не мочь прикоснуться, слышать, но не иметь возможности ответить. Не терзай себя.
– Я прошу тебя…всего лишь раз, покажи мне, как проникнуть во сны? Ты же умеешь, я знаю, я хочу поговорить с отцом… я хочу поговорить с Джеем. Они будут думать, что это просто сон…
– Ты можешь причинить им боль, но не мне тебя осуждать, я могу помочь тебе проникнуть в мир живых, но если ты будешь пойман, я не знаю, что тебя ждёт, возможно, ты, как и я, поломаешь чью-то жизнь. Если ты готов к подобному, я помогу тебе…
23.
Меня зовут Лиам Ривен. Сегодня у меня были очень сладкие сны. Впервые за несколько месяцев меня посетили ночные призраки, убитых мною шавок. И я снова и снова убивал во сне раз за разом, отрезая им головы, вырывая глотки, как в безумном калейдоскопе. Их лица менялись, перетекали одно в другое, кривились и тонули в крови. Я наслаждался полузабытым чувством превосходства. Я их Бог, я могу помиловать или убить, и я убивал, как озверевший пёс, вгрызаясь всё глубже в живое месиво, я пил их кровь, утоляя жажду. Я проснулся с отличным настроением, и у меня был стояк, да-да, их грёбанные лекарства больше не действуют на меня. Я вернулся! Сейчас ко мне зайдут два санитара и, отстегнув меня от кровати, поведут на прогулку. У меня пульсирует в ушах, я жду этого момента, сердце работает на пределе, сознание ясное, это мой час, моя минута, мой сладостный миг. Я слышу их шаги, мой взгляд сосредоточен на двери. Шаги, как отсчёт. Раз… и дверь открывается…, два… они входят в палату… с ними охранник… три, склоняются надо мной и отстёгивают ремни, четыре…, а вот и я, ребятки, ваш Бог, ваш повелитель! Я выпрямленными пальцами бью одного в кадык, другом вонзаю оба пальца в глаза, охранник еле успевает среагировать, как я вгрызаюсь ему в лицо, он бьёт меня прикладом по голове, в попытке освободиться, но я зверь, я неубиваем. И он умирает раньше, чем успевает нанести мне вред, да, я чувствую, что моя голова разбита, кровь течёт у
– Что тебе надо? Ты больной псих! – визжит свинья, но его попытки взбесить меня, вызывают только улыбку.
– Поднимай свою жопу, жирный ублюдок, пока я не проделал дыру в твоей голове, - я тыкаю в него дулом, он, кряхтя, поднимается, я вижу ужас в его глазах, хоть он и пытается казаться безразличным. Кому, как не ему знать, насколько я опасен. Здесь нет тех, кто просто так попал сюда, все мы здесь убийцы, а я знаю, что я самый злобный. Поэтому он боится меня до усрачки, да-да, он готов наложить в штаны. Я веду его по коридору, странно, но никого нет, вы с ума сошли? По вашей больнице разгуливает псих с оружием, а вы где? Я хочу поиграть с вами в игру «Кто умрёт раньше», а вы все спрятались? И вот на входе я вижу двух санитаров и двух охранников, они в недоумении.
– Только шелохнитесь, и его мозги потекут по стенам, - я улыбаюсь, мне так приятно говорить эту фразу. Они замерли, они боятся меня больше, чем за жизнь этого придурка.
– Ребятки, я знаю, что у вас есть замечательная машинка, сейчас, один из вас возьмёт ключи и проводит меня до неё, держитесь крепче за свои трусишки, девчонки, иначе я заберу с собой на тот свет больше людей, чем вы можете представить! Шевелитесь!
Я не могу сказать, что это было сложно, проще, чем я думал, правда, я чувствую свою кровь уже на плечах, эта скотина хорошо меня приложила. Сзади за сеткой кряхтит толстяк, я поместил его туда, где обычно возили меня. Я переоделся в форму санитара, я еду по городу и знаю, что меня могут в любой момент засечь, они уже наверняка сообщили в полицию о моём побеге. Меня это не сильно волнует, я убью их, убью их всех! Если понадобится.
24.
Я Джейсон Рэйн, и я, мать его, чертовски пьян. На улице хлещет дождь, а я сижу в баре и наслаждаюсь своим состоянием. Я знаю, что все вокруг пялятся на меня, я прекрасен. Но сегодня мне не хочется приключений, я хочу просто отдохнуть, побыть наедине со своими мыслями. Я прошу бармена повторить и лениво оглядываюсь по сторонам. Бар полон, всем захотелось пропустить по стаканчику в такую погоду. Я мог бы поехать в клуб, но не хочу, люблю ездить в клубы на своём мотоцикле, а сейчас я пьян и мне придётся брать такси. Мне звонит Сиена. Что понадобилось этой рыжей сучке?
– Да.
– Ты сейчас где?
– Недалеко от дома, а что?
– Я могу зайти к тебе попозже?
– Я не знаю, у меня нет настроения.
– Я всё-таки зайду.
Мне кажется, я слышу, как эта бестия улыбается на том конце связи. В этом городе не найти боле безбашенной и отвязной тёлочки. Мне такие нравятся, я обожаю проводить те недолгие минуты с ней. Хотя я прекрасно знаю, что это любит делать ещё десяток её парней, хорошо, что мне плевать. Но моё самолюбие тешит тот факт, что все они ненавидят меня. Среди них не осталось ни одного придурка, кто бы не желал всадить мне нож в спину. Пусть ненавидят меня, мне это льстит ещё больше. Я Джейсон Рэйн, девушки зовут меня просто Джей или «о, ах, мне так хорошо!».