Пепел
Шрифт:
Это был Фишер. Увидев его, князь встал со своего места и, порывисто протягивая ему руку, сказал:
– Все уговаривают меня выжидать на этой мерзкой позиции. Даже Сокольницкий, которого всегда нужно tenir par la basque, [544] чтобы он не зашел слишком далеко. Что нового, генерал?
– Я из Михаловиц. Озяб, – проговорил маленький генерал, энергично потирая руки. – Попался мне там, – продолжал он, помолчав, – один fygas Samios… [545]
544
Держать за полу (франц.).
545
Fygas Samios–
– Ну, ну, и что же? – спросили слушатели.
– Один галицийский полячок бежал к нам через леса на Коморов, Янки, Волицу. Он пришел в полночь в Михаловицы, одетый мужиком, весь в грязи, так что невозможно было даже разглядеть его. Я допросил его с пристрастием, думал, не пройдоха ли какой-нибудь, – нет, ничего – человек хороший. Рассказал мне все подробности.
Фишер подошел ближе к столику с картой. Холодными, как будто безжизненными глазами генерал посмотрел на нее. Наконец он произнес, как будто про себя:
– Мало нас, очень мало. Знаете, сколько нас, милостивые государи? – один на четырех.
– Не может быть! – воскликнул Сокольницкий.
– Один на четырех, – повторил Фишер. – Девяносто четыре орудия уже вышли из Надажина. Это значит, три орудия на наше одно.
– Я говорил, что надо идти вперед, – нахмуря лоб, с глухим отчаянием в голосе заговорил князь Юзеф. – Что вы скажете? – помолчав, решительно спросил он Фишера.
– Ну, теперь уже поздно идти. Надо было не пускать их за Пилицу, напасть на них со стороны Иновлодза или Червоной Карчмы. Теперь уже не о чем говорить…
– Нечего сказать, выиграл я: Гартенберг разогнал мне пограничников в Раве, захватил казну и провиантские склады. Я получил донесение. Бои идут в Новом Мясте… В Садковицах, в Бялой все разграблено…
– За Равку мы теперь не пойдем, а то нас загонят в нее и утопят. Даже Рожнецкий должен остерегаться и, отступая, идти на запад, к Коморову. к Геленову, песками. А здесь, ваша светлость, место хорошее.
Генерал провел костлявой рукой по исхудалому лицу, протер светлые глаза и спокойно сказал:
– Если бы это зависело от меня, я остался бы на месте и дрался насмерть.
Пеллетье, которому Сокольницкий перевел слова начальника штаба, с удовлетворением махнул рукой и стал собирать в портфель свои бумаги. Князь сидел в задумчивости и смотрел на пламя свечи. Фишер продолжал, погруженный в свои мысли:
– Если бы это зависело от меня… Я вышел бы с авангардом за плотину. Австрийцы этого места не знают. Рашин со стороны Надажина можно принять за пригорок на равнине. Они стали бы бить по Фалентам и Пухалам, не подозревая, что захватить Рашин можно, только овладев топями Равки. Эти топи так густо поросли ольхой, что, только погибая, можно убедиться в том, какая там предательская и бездонная трясина. Фаленты выдались вперед. Халупы этой деревни образуют самые дальние angles saillants [546] всей нашей позиции. Надо занять эту деревню, ввести туда сильный гарнизон, укрепиться в ней и драться не на жизнь, а на смерть. Плотина будет вторым этапом, а Рашин – третьим. С вала за Рашинским костелом наши пушки господствуют уже над плотиной и могут бить по ольшанику.
546
Углы бастионов (франц).
Князь Понятовский очнулся от раздумья и с улыбкой сказал:
– Что до сражения в Фалентах, то это, пан бригадный генерал, кажется, вас имеют в виду…
– Я готов, – с поклоном ответил Сокольницкий.
–
– Итак, – решил Понятовский, – генерал Беганский [547] с третьим пехотным полком и четырьмя пушками стоит в Михаловицах и защищает там около усадьбы проходы между тремя озерами. Каменский стоит в Яворове с двумя батальонами восьмого и вторым батальоном первого полка. У него шесть пушек. Вы, пан генерал, сегодня на рассвете займете Малые и Большие Фаленты, дворец, ольховый лес, дороги и плотину. Вы знаете эти места?
547
БеганскийЛукаш (1755–1839) – польский генерал. Участник войны 1792 и 1794 гг. В войне 1809 г. командовал пехотной бригадой, в битве под Рашином начальствовал над правым крылом.
– Знаю.
– Какие бы следовало взять батальоны? – обратился князь к начальнику штаба.
Фишер вынул из портфеля списки и вместе с Пеллетье углубился в изучение их. Немного погодя начальник штаба прочел:
– Первый батальон первого пехотного полка, первый батальон восьмого полка, только что прибывший из Модлина под командой Годебского, один батальон шестого полка. Батарея молодого Солтыка. [548]
Сокольницкий слушал, стоя навытяжку. Князь по пальцам считал батальоны.
548
Солтык Роман (1791–1843) – польский политический деятель, в 1808–1813 гг. – артиллерийский офицер. В войне 1809 г. – капитан конной батареи, в 1812 г. – адъютант генерала Сокольницкого. В дальнейшем, в Королевстве Польском, посол в сейме, деятель тайного «Патриотического общества», участник восстания 1830–1831 гг.
– Итак, пан генерал, в вашем распоряжении четырнадцать стрелковых рот, две гренадерские и две роты разведчиков. Всего две тысячи пятьсот человек. Шесть пушек. Вы можете упорно защищаться.
– Особенно имея в тылу озеро и болото, а для отступления, в случае неудачи, плотину, – насмешливо и заносчиво сказал Сокольницкий.
– Больше нельзя дать, – проворчал Фишер. – Если вас окружат и возьмут в плен, Рашин останется без защиты.
– Ну, до сражения дело дойдет не скоро. Австрийцы – народ не очень решительный, – проговорил князь. – Я ведь их знаю. Что касается плотины, то, конечно… Но мы вам окажем поддержку. Мы тем временем будем рыть дальше наши окопы в Рашине. Я хотел бы вывести их за варшавскую дорогу к Михаловицам и по берегу Рашинского озера в другую сторону. Укрепим костел с оградой и еврейские дома, раз уж приходится тут обороняться.
Сокольницкий сел за стол и под диктовку Фишера и Пеллетье стал писать приказ по армии. Князь подписал его и, торопливо попрощавшись, тотчас же ушел. Вслед за ним ушел и Пеллетье. Фишер собрал свои бумаги, накинул плащ на плечи и тоже собрался уходить. Уже в дверях он сказал бригадному генералу:
– Дай бог счастья!
– Дай бог! – ответил бригадный генерал.
Когда все ушли, Сокольницкий тотчас же вернулся к постели, на которой Рафал сидел на корточках и слушал.
– Не спите? – буркнул Сокольницкий.
– Не сплю, пан генерал.
– Умирать не собираетесь?
– И не думаю.
– А как же ваша ужасно тяжелая рана?
– Все в порядке.
– Теперь будете спать или нет?
– Не буду, пан генерал.
– Наверняка?
– Наверняка, пан генерал.
– Так послушайте. Приказ о выступлении отдаст начальник штаба, а я подремлю еще до рассвета. Понимаете? Подремлю до рассвета. Как только начнет светать, прошу разбудить меня. Разбудите?