Пепельная маска мести
Шрифт:
– Всего лишь благовония, – залебезил Пашик.
– Ты пойдёшь и расскажешь всё, что надо, – с нажимом произнёс священник, – и примешь законное наказание, если надо.
– Но… Святейший! Это лишь эвройские законы, они неверные, мы живём по своим…
– Мы сейчас живём в Эврое, с нашими братьями и сёстрами по сотворению, пусть и веруют они в других богов и никогда не смогут оказаться в Бохравии, – смиренно заметил священник. – Идите, брат мой Пашик, сестра моя Рава! Идите в полицию и будьте честны перед законом Эврои!
– Спасибо, святой отец, –
– Я не отец, а лишь духовный проводник, – поправил священник, – это ваш бог считает, что вы нуждаетесь в отчимах повсюду. Идите же с ним, брат и сестра.
Просто поразительно, с какой готовностью эти двое послушали священнослужителя! Но Эдвину это было очень даже на руку. Однако женщина вцепилась в его рукав.
– Здесь творятся преступления против нашей веры и вашего закона, айсир Эдвертон! – прошептала она на ухо полицейскому. – Прошу вас, пусть кто-то проверит подвал храма! Я на стороне бога нашего и готова быть пылью на ступенях к Бохравии, но этот храм уже пал. И они убивают женщин!
Эдвин еле заметно кивнул. На портупее, повинуясь мысленному импульсу, ожила рация, и, едва отойдя вместе с Равой и Пашиком от храма, он тут же сказал в неё:
– Магот, ты же ещё в абавийском квартале?
– Сегодня да, – ответил автоматон.
– Последи за храмом, хорошо? Записывай всё на пленку.
В участке было довольно шумно, жарко, душно и суетливо. Махмара Пашика Эдвин запер в предварительном, с трудом борясь с искушением врезать пару раз по его маслянистой физиономии, а Раву позвал побеседовать приватно. В их с Нейтаном кабинете – ни души. Эдвин первым делом распахнул окно.
– Вы такой молодой полицейский, беспокоюсь за вас, – сказала женщина, стоя у двери и кланяясь.
– Расскажите о подвале и женщинах, – попросил Эдвин. – Что там происходит в вашем храме?
Рава замялась.
– Идите сюда, сядьте, – позвал молодой дьер. – Я полицейский, маг-розыскник. Я веду следствие. Ищу, кто убил вашу соотечественницу Джанну Мелик. Вы ведь знаете её в лицо? Можете узнать по фото?
– Кто мог запечатлеть лицо абавийки? – удивилась Рава, которая давно уже спряталась за покрывалом, из-под которого лишь блестели тёмные, сильно подкрашенные глаза.
Эдвин без лишних объяснений пододвинул к женщине фотографии Джанны. Рава поперхнулась уже приготовленными словами и схватила один из снимков – то, где лицо девушки было взято крупным планом.
– Это Джанна Мелик, она служит в доме Гершика, – произнесла Рава.
– Когда вы говорили возле храма об убитой воспитаннице, то имели в виду её?
– Нет, – покачала головой женщина. – Я плохо знала Джанну, но слышала, что она оказывает услуги, которые честные бохравийки… Ни за какие деньги не окажут.
Эдвин кивнул. Это соответствовало заключению эксперта.
– Я говорила о других девушках. Я воспитываю сирот в приюте для девочек. В Эврое нельзя выдавать замуж до восемнадцати лет, иначе в общине просто отдавали бы таких в семьи пораньше. Храм даёт
Тут Рава замолчала.
Эдвин подбодрил её:
– Вам здесь ничего не грозит, мейстрес Рава. Вы можете рассказать всё.
– Если расскажу всё, – с усилившимся акцентом хищно сказала женщина, и оскалилась, отчего стала выглядеть гораздо старше, лет на пятьдесят, – то вы казните виновных?
– Только в том случае, если правосудие докажет их вину, – сдержанно ответил Эдвин.
Привычка не давать однозначных ответов давно въелась в него.
ГЛАВА 9. Хватит о прошлом
Нейтан отнюдь не считал себя женским угодником, но и не чурался общения с красотками. Другое дело, что он для этого общения в бордели и не заглядывал. Весь интерес для него, конечно, был в том, чтобы поглядеть – как новичок себя поведёт в таком месте! И по сей час было жаль, что так и не удалось отправиться допрашивать девочек вместе с Эдвином.
Помнится, когда он был Мастером в Льюдейле, а Эдмунда только-только начала у него учиться – года этак четыре назад! – они помогали в расследовании как эксперты по магии. Там убили сына одного высокопоставленного чиновника. Так вот, чиновник вместе с отпрыском засветился в борделе, были фотографии. А на снимках – довольно сильный магический след. Стали искать по следу – обнаружили почти уничтоженные знаки, поставленные мертвителем, а мертвитель в Льюдейле был тогда всего один. Захаживал в тот же самый бордель.
Вот и пришлось его брать именно там. В публичном доме. Помнится, следователь всё уговаривал Эдмунду поработать приманкой – дескать, этот негодяй свежих девушек любил. Она ни в какую, конечно – но с Нейтаном Хэрриганом всё-таки пошла: ей надо было учиться брать магов. Даже таких, даже смертельно опасных.
Так вот, внутрь она так и не зашла, хоть и боялась, что её кто-нибудь рядом с этим борделем увидит. Зашла бы – точно рядом никто б не заметил, не правда ли? А внутри там оказалось не так уж интересно, никаких обнажённых дамочек стаями не бегало, никакого дыма коромыслом, все довольно благопристойно. Не с чего краснеть – разве что откуда-то из «номеров» доносились приглушенные стоны.
Преступник, надо сказать, сбежал, да ещё голышом, и выскочил прямо на Эдмунду. Та так смутилась, что едва не отпустила мертвителя, но это смущение спасло девушку. Преступник просто не принял её всерьёз – какая может быть угроза от женщины, которая закрыла лицо руками и визжит, словно увидела чудовище, а не причиндалы? Ничего нового там не было и даже не сияло от святости, как в пошлых рассказах про церковников!
Итак, Эдмунда в тот раз завизжала и прижала руки к лицу, а преступник пробежал мимо… Что тем не менее не помешало девушке в последнюю секунду спохватиться и зарядить магическими снарядами из бом-бао ему в спину.