Пепельное небо
Шрифт:
— «Ты — моя путеводная звезда, что встает на востоке и указывает путь мудрецам», — шепчет Партридж. — Как ты думаешь, может, она хотела, чтобы мы шли на восток?
Брэдвел вытаскивает из кармана карту, по которой они нашли улицу Ломбард, и раскладывает ее на полу. Вот Купол конечно же на севере, окруженный бесплодной местностью и кольцом растущего леса. Тающие земли — закрытая община — окружают город с востока, юга и запада. За этим кольцом простираются Мертвые земли.
Брэдвел говорит:
—
— И в сказке королева-лебедь зарылась под землю. Может, она в подземном бункере в тех самых холмах, — добавляет Прессия.
— Значит, завтра мы отправляемся на восток, — подытоживает Партридж.
— Но это может оказаться смертельной ошибкой! — говорит Прессия.
— Мне не нравится выражение «смертельная ошибка», — заявляет Партридж.
— Восток — единственное, что у нас пока есть, — замечает Брэдвел.
Прессия смотрит на его лицо. Она видит световые пятнышки, будто золотые, в его темно-карих глазах. Раньше она никогда их не замечала. Они прекрасны, как мед.
— Единственное, что у нас есть? — недоверчиво спрашивает Прессия. — Ты же уже выплатил свой долг!
— Нет, я по-прежнему с вами, — произносит Брэдвел.
— Только разве что из корыстных соображений.
— Хорошо, я с вами из корыстных соображений. Так тебе больше нравится?
Прессия пожимает плечами.
Брэдвел поднимает ее руку и опускает кулон в раскрытую ладонь Прессии.
— Надень его.
— Нет, — отрезает она, — он не мой.
— Но он теперь твой, Прессия! — восклицает Партридж. — Она хотела, чтобы он был твой. Ты ее дочь!
Дочь — слово звучит будто чужое.
— Ты хочешь? — спрашивает Брэдвел.
— Да, — тихо отвечает Прессия.
Брэдвел расстёгивает застежку. Прессия поворачивается к нему спиной и поднимает сзади волосы, делая это очень аккуратно из-за повязки. Брэдвел оборачивает шнурок кулона вокруг ее шеи и щелкает застежкой.
— Выглядит очень неплохо, — говорит он.
Девушка касается подвески пальцем.
— У меня никогда не было настоящего кулона.
Кулон висит на шее ниже повязки, лебедь помещается прямо в выемке между ключицами. Драгоценный камень блестит синим цветом. Этот кулон когда-то принадлежал матери, прикасался к ее коже. Что, если это подарок отца Прессии? Неужели она никогда ничего не узнает об отце?
— Я вижу ее в тебе, — произносит Партридж. — В том, как ты наклоняешь голову, в жестах.
— Правда? — Возможность того, что она похожа на мать, делает Прессию счастливее, чем она ожидала.
— Вот, — добавляет он, — в твоей улыбке.
— Если бы дед видел это, — говорит Прессия. Она вспоминает, как он подарил ей сабо, пожелав, чтобы у нее было что-то красивое. Он сказал, что она этого заслуживает.
Вот он — маленький кусочек красоты.
ПРЕССИЯ
МЕХАНИЗМ
Первым
— Так, хватит, — заявляет она. — Я не усну, пока ты тут ворочаешься всю ночь. Я могу подвинуться.
— Нет, не стоит! Мне и тут хорошо.
— А, так ты хотел оказать мне услугу и к тому же сделаться мучеником? Это твой план?
— Я отправился искать тебя не потому, что был должен твоему деду, как же ты не понимаешь! Я все пытаюсь тебе объяснить, но ты меня не слушаешь.
— Все, что я слышу сейчас, это то, что ты собрался спать на полу, чтобы я чувствовала себя виноватой.
— Ладно, — бурчит Брэдвел и ложится рядом с Прессией на подстилку.
Она лежит на спине, но Брэдвел так не может — из-за птиц. Он разворачивается к Прессии, и на мгновение она представляет, что они лежат в поле ясной ночью под звездным небосводом.
В комнате повисает тишина. Прессия никак не может уснуть.
— Брэдвел, — шепчет она, — давай поиграем в «Я помню».
— Ты же слышала мою историю. Я все рассказал на собрании.
— Вспомни что-нибудь еще. Все что угодно. Просто говори, мне сейчас нужно слышать чей-нибудь голос.
В действительности она хочет слышать его голос. Его голос способен как рассердить ее, так и звучать глубоко и успокаивающе. Она понимает, что хочет его слышать потому, что согласна она с ним или нет, он все равно всегда честен, и ему можно доверять.
Поэтому Прессия очень удивляется, когда Брэдвел вздыхает и говорит:
— Один раз я тебе соврал.
— Правда?
— Склеп, — шепчет он. — Я обнаружил его, когда был маленьким, еще до того, как наткнулся на мясную лавку. Я спал там несколько дней, пока вокруг умирали люди. А я молился Святой Ви и выжил. Так что потом я регулярно приходил туда.
— Ты один из тех, кто молится о надежде?
— Да, — признается Брэдвел.
— Но это не такая уж ужасная ложь, — улыбается Прессия.
— Нет, не ужасная.
— И помогают молитвы? У тебя появилась надежда?
Брэдвел грубо потирает челюсть.
— С тех пор, как я встретил тебя, мне кажется, я получил еще больше, на что надеяться.
Прессия чувствует, как ее щеки начинают пылать, хотя она не уверена, что Брэдвел имел в виду. Сказал ли он, что надеется на что-то, имеющее отношение к ней? Или признался, что любит ее, после того, как признался, что солгал? Или он имел в виду что-то другое? Например, то, что она заставила его переменить взгляд на вещи?