Пепельный блондин
Шрифт:
– Все нормально. МРТ опухоли не показало, – сказала я, глядя прямо в глаза мужу.
Николай промолчал.
– Отлично. Значит, просто стресс?
– Стресс? Ты шутишь? – спросил Коля, вкладывая кредитку в бурую папку с чеком. – У нее? Откуда ему взяться?
Владимир проигнорировал это заявление, так как реагировать на это он не привык. Что скажешь мужу, который прилюдно хамит своей жене. Я побелела от злости.
– Я бы хотела уехать куда-нибудь. Взять отпуск.
– Отпуск? От чего? – снова усмехнулся Николай.
Теперь уже и Владимир побелел.
– Наверное, я так и сделаю, –
– Куда бы вы хотели поехать? – спросил Владимир. – Я знаю один очень хороший курорт в Баварии…
– Это дорого, – отрезал Николай.
– Мне плевать. Я хочу отдохнуть! – сказала я зло и встала из-за стола. – Я могу поехать в Сочи, если уж на то пошло. Могу там снять койку. Мы так делали с Алиной, когда были студентками. Мне не нужны твои деньги.
– Слушай, перестань истерить. Не надо коек в Сочи, ради бога. Не выставляй меня монстром. Поезжай в Баварию, не вопрос. Хоть к черту на кулички.
– У меня есть хорошая скидка в этот санаторий, мы отдыхаем там с женой пару раз в году, – добавил Владимир.
Я оглянулась и посмотрела на него, еле сдерживая улыбку. Вежливый, приятный во всех отношениях сосед, он выписал из телефона номер и протянул бумажку Николаю. Любезность, и ничего больше. Как я и думала, санаторий в Баварии оказался и не санаторием вовсе – гостиницей для неверных жен на каникулах, всего в часе езды от того места, где Владимир обитал в Мюнхене. Я отбыла туда через неделю, как только была готова виза. На три недели (щедрый подарок Николая) – одна-одинешенька и при полном благословении супруга.
Глава 9
Лучше всех!
Я никогда не была в Баварии. И вообще я мало где была, всегда покорно внимая аргументам мужа о его занятости. Мы выезжали несколько раз в туры, которые можно с полным правом назвать «Галопом по Европам». Автобус с туристами, экскурсоводы, подгоняющие нас, как детей на прогулке в детском саду. Калейдоскоп впечатлений, смазанных и скатавшихся в одну кучу, – сплошной позитив и горы фотографий нас у памятника, нас у фонтана, нас в магазине, нас в самолете, нас, кушающих омлет в гостиничном ресторане, нас сидящих на пароме… Хнычущая Дашка. Пьяный Николай объясняется с полицейскими в Париже на такой странной смеси иностранных языков и русского мата, что хочется включить диктофон – спич уникален.
Я никогда не выходила из самолета одна. Полет длился недолго: всего три часа – и ты в Мюнхене. У моего соседа сломался телевизор, его пересадили в другой конец самолета, а я осталась в одиночестве – три часа наедине с облаками за окном. Я привыкла быть одна. Когда у тебя всего одна дочь, которая уже почти выросла и красит волосы в красный цвет, не так уж и много ты должна делать как мать. Учитывая тот факт, что вот уже несколько лет с понедельника по пятницу Дашка оставалась на ночь в своей частной школе, одной мне приходилось бывать часто.
Но это другое одиночество, когда ты, никуда не спеша, встаешь с кресла самолета, пропускаешь других пассажиров и потихоньку, никуда не спеша, идешь к выходу, погруженная в свои мысли. Ты не просто одна – ты одинока, ты ничья. Кошка, которая гуляет сама по себе. Можно закрыть глаза и представить, что ты никогда не была замужем, ты
Владимир ждал меня на выходе. Только увидев его в проходе в толпе встречающих, я поняла, как скучала по нему. Как не хватало мне его рук, его поцелуев, его внимательного взгляда, от которого меня все еще бросало в дрожь. Я чувствовала. И то, что я все еще способна что-то чувствовать, что я не до конца еще пропиталась сухой расчетливостью своей обеспеченной, бессмысленной жизни, удивляло меня.
Увидев меня, Владимир заулыбался и бросился ко мне. Мы целовались, как какие-нибудь сумасшедшие юнцы. И люди смущались, отводили глаза, глядя на нас.
– Какое прекрасное платье, – сказал он, оторвавшись от моих губ.
– Мне идет?
– Оно тебе идет, но я сниму его с тебя при первой же возможности, – прошептал Владимир. Его глаза горели таким откровенным огнем страсти, что хотелось щелкнуть его по носу. Я свободна, я красива, меня любят, и с меня хотят снять платье! Меня ждут летящие вдаль автобаны, плетеная мебель и открытые террасы маленьких кафе. Холодное вино и теплый багет. Разговоры об искусстве и выставки. Незнакомая речь, которая со временем превратится в фон, в своеобразную музыку внешнего мира.
– Как долетела? – спросил Владимир, поглядывая на меня с водительского сиденья. Его рука удобно расположилась на моем голом колене. Я не возражала. – Никто не беспокоил?
– Я сидела одна. Несколько русских напились и приставали к стюардессе, но они сидели далеко от меня.
– Я люблю, когда ты распускаешь волосы. Темные волосы всегда блестят на солнце, – сказал он.
Я прикусила губу и улыбнулась. Это было так странно, практически сну подобно – мы с ним вдвоем, в белоснежной машине, и мы вроде как любим друг друга. Во всяком случае, то, что мы делаем, люди называют именно так.
Гостиница была именно такой, как я хотела. Мне стало казаться, что Владимир обладает каким-то особым тайным знанием того, как и что нужно делать, чтобы все было просто идеально. Мы с ним стали живым воплощением старых черно-белых фильмов о красивой любви. Маленькие окна нашего номера выходили на кукольную европейскую площадь. На подоконнике можно было поместиться целиком, если поджать ноги. Вечером на площади включили фонари – множество маленьких источников света превращали площадь в пасхальную открытку.
– Что ты хочешь посмотреть в первую очередь? – спросил Владимир, перебирая рекламные буклеты.
– Не знаю. Честно, не знаю, – покачала я головой. – Но я точно не хочу экскурсий. Не сейчас, не в этот раз. Я бы хотела погулять. Знаешь, как мне этого не хватает! Просто гулять часами по маленьким тихим улочкам, не зная, куда придешь.
– Ты хочешь потеряться? – Владимир прищурился и притянул меня к себе.
Я вдруг подумала, что понятия не имею, как он решает вопрос с Серой Мышью – своей женой. Где она? Почему никогда не звонит, не интересуется тем, где он и как? Почему не ревнует? Владимир и я… мы буквально упали в этот роман – без раздумий, без каких-либо угрызений совести, без минутного колебания. Почему так?