Per aspera ad astra II B

Чугунов Николай

Ответить миеннист не успел — в двери наконец-то заскрежетал ключ.

— На выход, — на пороге стоял донельзя мрачный гном. Борода его уже курчавилась, хоть и недостаточно, чтоб ее можно было заплести во взрослую косу. — Живо.

Из коридора отчетливо несло теплом, и Гарин поторопился исполнить приказание.

— Осторожно, тут лед, — буркнул конвоир, аккуратно придержав пленного под локоть.

Предупреждение оказалось как нельзя кстати. Стена коридора, куда выходили двери камер, оказалась покрыт вершковым слоем льда, камень потолка полностью

исчез под инеем, а охранники превратились в ледяные статуи.

— Изрядно… — Гарин ошалело покачал головой. Такое он уже видел, когда «работал» на тракте. В тот крайне неудачный день его банда нарвалась на архимага-элементалиста. Как потом пояснили гному и еще парочке выживших, разбойников приласкали «Зябким утром» — крайне мощным, но донельзя капризным заклинанием. Простые боевые маги его не изучали ввиду полной бесполезности на войне, но теоретики просто обожали. — Это ж кто тут у вас такой умелый.

— Иди давай. Не разговаривать, — короткий тычок под ребра показал Гарину, что любезности со стороны конвоира закончились.

* * *

Уланов проснулся от нестерпимой боли в спине. Кровать, еще вчера безумно удобная, сегодня выглядела как сущее ложе для пыток — вся в буграх и впадинах. Причем это, к немалому удивлению паладина, оказалось вовсе не по вине матраса — похоже, конфигурацию изменило непосредственно само ложе.

— Вы уже встали, — в комнату вошла давешняя женщина, не утруждая себя стуком. — Ваши доспехи уже готовы.

— К чему? — непонимающе протянул Уланов. Впрочем, он давно ожидал этого дня — когда Город попросит его вон.

— Нам нужна твоя служба, — отозвалась собеседница, показывая рукой в сторону городских ворот. — Поторопись.

Пока Уланов собирался, «служба» не теряла времени даром. За каких-то пятнадцать минут разбойник успел развалить караулку, сжечь мост через ров и приступил к разгрому торговых рядов.

— Я попрошу вас удалиться, — паладин ухватил с когда-то идеально выметенного тротуара увесистый булыжник и запустил им в волосатую спину.

— Чего? — реакция у бандита оказалась отменной — он отпрянул в сторону еще до того, как булыжник пролетел половину дистанции. — Да кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Просто человек, — Улавов пожал плечами, всем своим видом излучая дружелюбие. — Вы ведете себя некультурно.

Ответ разбойника был сплошь нецензурным.

— Фу, — с чувством сказал паладин. — Я все-таки попрошу вас удалиться.

Бандит молча метнул в Уланова обломок двери. Паладин прикрылся щитом и пошел вперед.

— Я настаиваю…

Бой оказался на удивление тяжелым — разбойник оказался мастаком в части использования подручных предметов в качестве оружия. Особенно он любил кидаться издалека чем-нибудь тяжелым, постоянно вынуждая Уланова играть с ним в «догонялки».

— Ты ведешь себя неблагородно, — паладин распластался на полу, пропуская над собой фрагмент барной стойки. — Иди сюда и дерись, как подобает мужчине.

— Так неин… неинтересно, — бандит поднатужился,

пытаясь оторвать от пола массивный стол, но тот был слишком качественно приколочен. — Тебе надо — ты и иди.

— Но ты постоянно убегаешь.

— Только идиоты играют по правилам, — бандит торопливо отступил на второй этаж.

— Предлагаю тебе сдаться, — Уланов, поразмыслив, решил забраться на второй этаж через окно — все равно, домовладельцу нужно будет делать здесь капитальный ремонт, и один витраж ничего, по сути, не изменит.

— Никогда, — разбойник медленно отступал к окну, не сводя глаз с лестничного пролета. В руке он сжимал странный палаш с полупрозрачным лезвием.

— Тебе придется.

Меч разбойника загудел, описывая полукруг. Белоснежный щит Уланова развалился надвое, и он торопливо сбросил обломки на пол., одновременно вытаскивая из ножен кладенец.

— Увидим, — палаш взвыл еще раз, и комната вокруг паладина начала рушиться. Уланов сделал отчаянный выпад кладенцом — прямо перед собой, даже не думая прикрываться, и вдруг все замерло. Деревянные обломки неподвижно застыли в воздухе, на уши паладина легла вязкая тишина, а выражение лица разбойника из яростного вдруг стало умиротворенным.

— Тебе придется, — повторил Уланов, отчего-то чувствуя себя виноватым.

— Да, — тело бандита рухнуло на пол, и в тот же миг время возобновило свой бег.

* * *

Айотха мрачно смотрел на догорающий лагерь, и в его душе копошились самые мрачные мысли. Трофейные пулеметы сломались еще в самом начале атаки, и гоблинам пришлось драться в рукопашной. К огромному счастью нападавших, очередная бригада Дикой дивизии отчего-то оказалась в стельку пьяной, и отряд Айотхи отделался всего десятком убитых и полусотней раненых. Впрочем, даже такие потери означали — об активных операциях на ближайшие полгода придется забыть.

— Хватит, навоевались, — гоблинский вождь мрачно пнул полупустой сундук с «казной» — большей частью, медяками с редкими вкраплениями серебра. — Пора домой.

— И что дальше? — мрачно поинтересовался Тиг, наблюдая, как его планы отмщения приходит конец. — Опять будешь в пещере былые денечки вспоминать?

— Ага. Только сейчас у нас есть деньги и жратва. Это куда лучше, чем вспоминать, как у нас было и то, и другое.

— Десяток возов солонины на сотню головорезов. Негусто.

— До весны хватит. А там — придумаем что-нибудь. Не в первый раз.

— Понятно, — Тиг едва сдержал площадную брань. — А мне что прикажешь делать?

— Тебе? — Айотха крепко задумался. С одной стороны, по законам племени он считался добычей Нитумхи, а с другой… Все-таки именно благодаря ему племя могло пережить холода, а у Айотхи появились какие-никакие, но деньги. — Возьми, что сможешь унести, и проваливай.

— И это вся благодарность?

— Ну, я же не могу разрешить Нитумхе тебя съесть. Это же… — полуорк поскрипел мозгами, вспоминая подходящее слово поумнее, — неэтично, вот.