Перебежчик

Корнуэлл Бернард

– Теперь продолжим, Бёрд, мы с вами. Как мужчина с мужчиной, да? Как там полк? Скажите-ка мне.

– Полк в порядке, - коротко ответил Бёрд.

– Будем надеяться, Бёрд. Что с ним всё в порядке! Генерал не уверен, что майору пристало им командовать, вы меня понимаете?
– Свинерд приблизил лицо к Бёрду.

– Так что нам с вами лучше поладить, майор, если вы хотите, чтобы мое хорошее мнение о вас изменило точку зрения генерала.

– Что вы предлагаете?
– спокойно спросил Бёрд.

– Я ничего

не предлагаю, майор. Я недостаточно умен, чтобы вносить предложения. Я лишь слепой солдат, которого только что оторвали от черного дула винтовки, - Свинерд разразился приступом сиплого хохота, а потом плотно закутался в шерстяную шинель, натянув ее на тощую грудь, и нетвердой походкой направился обратно в кресло.

– Для меня имеет значение, - продолжал Свинерд, усевшись, - лишь готов ли Легион к сражению и знает ли он, за что дерется. Ваши солдаты это знают, Бёрд?

– Уверен, что да.

– Я говорите так, будто не уверены, Бёрд. Совсем не уверены.

Свинерд замолчал, чтобы глотнуть виски.

– Солдаты - народ простой, - продолжал он.

– Нет ничего сложного в солдате, Бёрд. Направьте его куда надо, пните под зад и велите убивать, вот всё, что нужно солдату, Бёрд! Солдаты - это же просто белые ниггеры, вот что я вам скажу, но даже ниггеры работает лучше, если знают, ради чего они это делают. И вот почему сегодня вечером вы раздадите своим людям эти буклеты. Хочу, чтобы они знали, как благородно их дело, - Свинерд попытался поднять на стол деревянный ящик с памфлетами, но был побежден его весом, и потому просто пнул коробку в сторону Бёрда.

Бёрд нагнулся над одним из буклетов и прочел титульную страницу вслух:

– Джон Дэниелс, "Вопрос о ниггерах", - в тоне Бёрда чувствовалась неприязнь к злобной позиции Дэниелса.

– Вы и правда хотите, чтобы я раздал это солдатам?

– Должны!
– объявил Свинерд.

– Джонни - мой кузен, видите ли, и он продал эти памфлеты генералу Фалконеру именно для того, чтобы его прочли солдаты.

– Как щедро со стороны моего зятя, - язвительно произнес Бёрд.

– И какими полезными окажутся эти памфлеты!
– впервые с тех пор, как пересек порог палатки, нарушил молчание Старбак.

Свинерд подозрительно уставился на него.

– Полезными?
– спросил он с угрозой в голосе после длительной паузы.

– В такую сырость ужасно трудно развести костер, - заявил Старбак любезным тоном.

Щека Свинерда задергалась. Он долго молчал, играясь с ножом на костяной ручке и уставившись на юношу.

– Дэниелс - ваш кузен?
– внезапно нарушил молчание Бёрд.

– Да, - Свинерд отвел взгляд от Старбака и положил нож на стол.

– И ваш кузен, полагаю, - медленно произнес Бёрд, которого вдруг озарило, - написал статью с предложением повысить Вашингтона Фалконера?

– И что с того?
– огрызнулся Свинерд.

–

Ничего, ничего, - ответил Бёрд, хотя с трудом скрывал свою радость, сообразив, какую цену пришлось заплатить его зятю за поддержку Дэниелса.

– Вы находите в этом что-то смешное?
– злобно накинулся на него Свинерд. Бёрд вздохнул.

– Полковник, - сказал он, - сегодня нам пришлось пройти долгий путь, и у меня нет ни сил, ни желания стоять здесь и рассказывать о причинах моего веселья. Вам что-нибудь еще от меня нужно? Или мы с капитаном Старбаком можем отправиться спать?

На несколько секунд Свинерд уставился на Бёрда, а потом махнул своей искалеченной левой рукой в сторону входа в палатку.

– Идите, майор. Пришлите человека за памфлетами. А вы останетесь здесь, - эти слова предназначались Старбаку.

Но Бёрд не сдвинулся с места.

– Если у вас есть дело к одному из моих офицеров, полковник, - сказал он Свинерду, - то у вас есть дело и ко мне. Я остаюсь.

Свинерд пожал плечами, словно сообщая, что ему плевать, останется ли Бёрд, а потом снова посмотрел на Старбака.

– Как поживает ваш отец, Старбак?
– вдруг спросил Свинерд.

– По-прежнему проповедует братскую любовь к ниггерам, да? Еще хочет, чтобы мы выдали наших дочерей замуж за африканцев?
– он помедлил, чтобы дать Старбаку ответить.

Один из светильников внезапно моргнул, но потом пламя опять разгорелось. Из дождливой тьмы донеслось пение солдат.

– Ну так как, Старбак?
– вопрошал Свинерд.

– Ваш отец хочет, чтобы мы выдали своих дочерей замуж за ниггеров?

– Мой отец упоминает в проповедях о межрасовых браках, - тихо признал Старбак.

Он не любил своего отца, но перед лицом насмешек Свинерда почувствовал порыв защитить преподобного Элияла. Щека Свинерда продолжала подергиваться, а потом он вытянул искалеченную левую руку и показал на две звезды, которые украшали воротничок его нового мундира, висевшего на гвозде, вбитом в одну из стоек палатки.

– Что означает этот значок, Старбак?

– Полагаю, он означает, что мундир принадлежит подполковнику.

– Он принадлежит мне!
– Свинерд перешел на повышенные тона. Старбак пожал плечами, словно принадлежность мундира не имела никакого значения.

– И я старше вас по званию!
– выкрикнул Свинерд, разбрызгивая слюну вперемешку с табачной жижей на остатки капусты с картошкой.
– Так что обращайтесь ко мне "сэр"! Так то!

Старбак промолчал. Полковник взглянул на него, скребя изуродованной рукой по краю стола. Настала напряженная тишина. Пение в окружающей темноте прекратилось, как только солдаты услышали, как полковник орет на Старбака, и майор Бёрд предположил, что половина Легиона сейчас прислушивается к этой стычке в залитой желтым светом палатке.